Личность большинства людей оказалась стабильной в течение 50 лет
Несмотря на то, что характер человека меняется с возрастом, у более чем половины людей основные черты личности остаются стабильными, сообщается в новой работе, опубликованной в журнале Journal of Personality and Social Psychology. К такому выводу психологи пришли на основе результатов долговременного исследования, которое охватывает период в 50 лет.
Ученых давно волнует вопрос о том, как эволюционирует личность человека в течение жизни. Последние работы указывают на то, что черты характера могут меняться с возрастом и в то же время оставаться стабильными, однако долгосрочных исследований, позволяющих ответить на этот вопрос, сегодня почти нет.
Психологи под руководством Родики Дамиан (Rodica Damian) из Хьюстонского университета проанализировали данные, полученные проектом Project Talent Personality Inventory. Это лонгитюдное исследование, которое было впервые проведено в 1960 году. Оригинальная выборка включала 440 тысяч учеников американских старших школ. В рамках проекта психологи изучали особенности личности подростков, в том числе и по модели Большой пятерки — в соответствии с названием, модель предполагает, что личность человека включает в себя пять общих и относительно независимых черт: экстраверсию, доброжелательность, добросовестность (сознательность), невротизм и открытость опыту. Соотношение этих черт — то, насколько доминирует каждая черта по отношению к другим — составляет основу личностного профиля человека.
В выборку Дамиан и ее коллег вошли 1795 человек. Исследователи проанализировали, как менялась личность испытуемых в течение 50 лет, учитывая четыре показателя: стабильность в группе (если подросток в 16 лет доброжелательнее своих сверстников, останется ли он таким в 66 лет?), средние изменения (как в среднем выраженность той или иной черты характера меняется у людей со временем?), индивидуальные отличия (у какого процента людей в выборке снизилась открытость опыту за 50 лет?) и стабильность личностного профиля. Также психологи в своей работе попытались определить, влияет ли пол на изменения, которые происходят в течение жизни.
Группа Дамиан пришла к выводу, что личностные черты человека пластичны, а изменения имеют свойство накапливаться в течение жизни. В среднем, люди становятся более добросовестными, эмоционально стабильными и доброжелательными с возрастом — ученые считают это проявлением взросления. В то же время, если человек был более добросовестным, чем его сверстники, в подростковом возрасте, то он останется таким и в 66 лет.
Как и ожидалось, одни люди меняются сильнее, чем другие. В среднем, около 40 процентов опрошенных показали заметные изменения в каждой из черт характера, в то время как оставшиеся 60 процентов оказались стабильны. При этом пол, как показали результаты, не играет большой роли в наблюдаемых трансформациях. «Наши результаты показывают, что личность остается стабильна в течение жизни, причем как на уровне отдельных черт, так и на уровне личностного профиля. Кроме того, она пластична и с возрастом становится более зрелой», — заключает Дамиан в работе.
Модель Большой пятерки часто используется психологами для изучения различных особенностей человека. Например, ученые выяснили, что люди, максимально открытые новому опыту, отличаются более гибким низкоуровневым восприятием визуальной информации, а открытость опыту может служить для предсказания музыкальных способностей.
Кристина Уласович
Это показали данные за девять лет наблюдения
Ретроспективное когортное исследование с участием более 1,3 миллиона американских ветеранов показало, что курсовой прием витамина D связан с уменьшением риска суицидальной попытки или нанесения самоповреждений почти наполовину. Отчет о работе опубликован в журнале PLoS One. В последние годы накапливаются данные о возможной связи низкого уровня кальцифедиола (25-гидроксихолекальциферола, прекурсора активной формы витамина D) в сыворотке крови с симптомами депрессии и суицидальным поведением, хотя ее причинно-следственный характер остается под вопросом. Среди действующих и бывших военных широко распространены как дефицит кальцифедиола (менее 20 нанограмм на миллилитр сыворотки), так и попытки самоубийства, при этом их потенциальная взаимосвязь практически не изучена. Чтобы получить информацию об этом, Джилл Лавин (Jill Lavigne) и Джейсон Гиббонс (Jason Gibbons), аффилированные с Управлением по делам ветеранов США, воспользовались общей базой данных этой организации (CDW). По содержащимся в ней электронным медицинским картам исследователи определили когорты пациентов, которым прописывали курсы эргокальциферола (витамина D2), холекальциферола (витамина D3) или ни один из этих препаратов за период с 2010 по 2018 год. В работу не включали тех, кто принимал их суммарно менее 90 дней в течение двух лет с момента первого назначения, а также тех, кому прописывали обе эти формы витамина. Всего в когорту эргокальциферола вошли более 169 тысяч человек, холекальциферола — почти 491 тысяча (их эффекты моделировали отдельно из-за разного метаболизма). Каждой из них подобрали идентичную по размеру контрольную группу, члены которой соответствовали по наличию типичных показаний к назначению витамина D, демографическим показателям (возраст, пол, этническая принадлежность) и психическим состояниям с повышенным риском суицида (шизофрения, большое депрессивное расстройство, биполярное расстройство, посттравматическое стрессовое расстройство, злоупотребление психоактивными веществами и другие). Для всех участников рассчитали средневзвешенную по дням приема дозу витамина в виде натурального логарифма (в контрольной группе его значение приняли за ноль). Исходы учитывали по данным Управления по делам ветеранов и государственной медицинской страховки Medicare обо всех обращениях за амбулаторной или стационарной медпомощью по поводу намеренных самоповреждений или суицидальных попыток. Статистический анализ проводили с помощью коксовской модели пропорциональных рисков. До введения поправок абсолютная доля причинивших себе вред участников в основной и контрольной когортах эргокальциферола составила соответственно 0,27 и 0,52 процента; холекальциферола — 0,2 и 0,36 процента. Согласно моделированию с учетом модифицирующих факторов курсовой прием витамина D2 связан со снижением вероятности самоповреждений и суицидальных попыток на 48,8 процента — отношение рисков (HR) 0,512; 95-процентный ДИ 0,457–0,574. Для витамина D3 это снижение составило 44,8 процента — HR 0,552; 95-процентный ДИ 0,511–0,597. Дополнительный анализ по подгруппам показал, что этот эффект наиболее выражен среди афроамериканцев и тех, у кого исходный уровень кальцифедиола в сыворотке был ниже нормы (0–19 нанограмм на миллилитр). В обеих этих популяциях снижение риска составило примерно 64 процента — HR 0,362; 95-процентный ДИ 0,298–0,440 и HR 0,359; 95-процентный ДИ 0,215–0,598 соответственно. Кроме того, сила корреляции зависела от дозировки витамина — HR 0,837; 95-процентный ДИ 0,779–0,900. Пол участников значимой роли не играл. В 2018 году датские и австралийские исследователи показали, что низкое содержание кальцифедиола в крови при рождении связано с повышенными шансами развития шизофрении в последующей жизни. При этом положительные сдвиги на фоне приема витамина D удается пронаблюдать далеко не всегда. К примеру, он не оказывал существенного влияния на риск развития сахарного диабета при преддиабете или заболеваемость острыми дыхательными инфекциями.