Компьютерная игра помогла развить эмпатию у подростков
Видеоигра, разработанная американскими психологами, помогла развить у подростков навыки эмпатии — способности чувствовать состояние другого человека, сообщается в журнале npj Science of Learning. По мнению ученых, игры, созданные для тренировки эмпатии, могут помочь пациентам, испытывающим затруднения при определении настроения окружающих, например при расстройствах аутистического спектра.
Подростковый возраст сопровождается не только с масштабными физиологическими изменениями, но и с психологическими. Именно в этот период многие люди впервые сталкиваются с тревожными расстройствами, депрессией, чаще переживают травлю со стороны сверстников. Исследования показывают, что эмпатия может улучшить психическое состояние человека в этом возрасте: подростки с более развитыми эмпатическими навыками меньше рискуют стать мишенью для издевательств и реже сталкиваются с симптомами интернализационных расстройств (internalizing disorders), которые связаны с переживанием своих проблем.
Психолог Тамми Крал (Tammi Kral) и ее коллеги из Висконсинского университета в Мадисоне решили проверить, можно ли улучшить эмпатические качества подростков с помощью компьютерной игры. Они разработали игру под названием «Кристаллы Кайдора» (Crystals of Kaydor), в которой участникам необходимо взаимодействовать с пришельцами с другой планеты. Инопланетяне не знают человеческого языка, но похожим образом выражают свое настроение — например, улыбкой или нахмуренными бровями. Игрокам необходимо было определить, какие эмоции испытывает представитель внеземной цивилизации — злость, страх, счастье, удивление, отвращение или грусть — а также правильно на них отреагировать и помочь пришельцу справиться с заданиями.
В то время как 34 подростка в возрасте от 11 до 14 лет играли в «Кристаллы Кайдора», оставшиеся 40 участников эксперимента были контрольной группой - они играли в игру Bastion, где необходимо собрать материалы для создания машины, которая спасет деревню. Она не тренировала эмпатические навыки. Также испытуемые проходили опрос, определяющий их уровень эмпатии. Кроме того, исследователи с помощью функциональной магнитно-резонансной томографии (фМРТ) следили за активностью участков мозга, связанных с обработкой эмоций — задней поясной коры, медиальной префронтальной коры и миндалины. Во время сканирования добровольцы находились в состоянии покоя.
Подростки играли в игру в течение двух недель, проводя за ней, в среднем, около 70 минут в день. Контрольное тестирование и фМРТ проходили до начала и после завершения эксперимента.
Выяснилось, что у испытуемых, игравших в «Кристаллы Кайдора», в целом повысилась совместная активность исследуемых участков мозга. У контрольной группы таких изменений не было выявлено. Участники, у которых наблюдались значимые изменения в активности связанных с обработкой эмоций областей, также лучше проходили тест на эмпатию в конце эксперимента. Стоит упомянуть, что положительный эффект от игры был заметен не у всех. Психологи объясняют это тем, что такой метод может подходить не всем. В будущем они надеются определить, какие дети более восприимчивы к этому типу обучения и почему. Крал считает, что подобные игры могут помочь детям и подросткам, которым сложно определять эмоции окружающих людей.
Недавно исследователи определили, что передняя поясная кора у людей с высоким и низким уровнем эмпатии активируется различным образом. У первых она проявляет максимум активности тогда, когда эмпаты осознают, что другой человек может скоро получить награду. А у людей с низкой эмпатией эта же область возбуждается в том случае, если они понимают что не получат в ближайшее время награду сами.
Кристина Уласович
Музыкальные ритмы были эффективны и для типично развивающихся детей, и для детей с задержкой речевого развития
Музыкальные ритмы помогли франкоговорящим детям повторить услышанные фразы, даже грамматически сложные. Причем все дети делали меньше грамматических ошибок, когда перед фразой слышали регулярные ритмы, и больше, если слышали нерегулярные ритмы. От регулярных ритмов нерегулярные отличаются тем, что в них не выделяется сильный удар (сильная доля), на слух их рисунок кажется неупорядоченным, неустойчивым и непривычным. Статья опубликована в журнале npj Science of Learning. Известно, что у детей с музыкальным образованием к 10-11 годам на ЭЭГ отмечается компонент мозговой активности, который возникает в ответ на грамматические ошибки. А у детей того же возраста, но без музыкального образования, такой реакции нет. Также есть исследования, согласно которым лучше с повторением сложных грамматических конструкций справляются те шестилетние дети, которые имеют более высокие способности к восприятию музыкальных ритмов, чем их сверстники. Исходя из этих данных возникло предположение, что музыка (и музыкальный ритм в частности) могут влиять на последующую обработку речи. Ряд работ подтвердил это для детей с типичным развитием и нарушениями речи. Кроме того, эти исследования показали, что, слушая музыку, дети лучше справляются с пониманием смысла слов или речевых оборотов, а слушая только ритм (грубо говоря, только партию ударных) — с составлением грамматически верных предложений. Тем не менее большинство таких исследований сравнительно небольшие, особенно те, которые посвящены детям с нарушениями речи. Также такие исследования, как правило, проводятся с носителями одного языка, а для подтверждения необходимо повторять эти результаты и с носителями других языков. Поэтому подобные исследования продолжаются. Анна Фивеш (Anna Fiveash) из Лионского университета и ее коллеги провели небольшое исследование, в котором участвовали 33 франкоговорящих ребенка (5-13 лет). Из них 18 детей — с типичным развитием (11 девочек, 7 мальчиков), и 15 детей, у которых были диагностированы нарушения речевого развития (7 девочек, 8 мальчиков). Круг этих нарушений иначе называют специфическими расстройствами развития речи, задержкой речевого развития или дисфазией развития. Такие расстройства дают о себе знать на первых этапах развития речи, без периода ее нормального развития. При этом у детей с задержкой развития речи нет проблем со слухом. Также они не страдают другими заболеваниями, в рамках которых возникают речевые трудности, и растут в подходящих для нормального развития речи условиях. В первый день эксперимента дети слушали через наушники музыкальные ритмы длиной в 32 секунды. Вслед за ритмом проигрывалось шесть фраз, и ребенок повторял каждую фразу сразу после того, как она была произнесена. Всего дети услышали шесть ритмов и, соответственно, 36 фраз. Прослушать все шесть записей ритмов можно тут. Все фразы, которые слышали участники, состояли из одного предложения. Но только двенадцать из них были простыми предложениями, например, «Дети играли в парке». Еще двенадцать предложений с определительными придаточными, в которых определяемое слово выступает в роли субъекта: «Это та женщина, которая видела Фрэнка на улице». И последние двенадцать предложений с определительными придаточными, в которых определяемое слово выполняет роль объекта: «Это тот кот, которого вчера спрятал Том». И, соответственно, после каждого ритма дети слышали по два предложения из каждой категории. Прослушать записи всех фраз можно тут. Повторяя фразы, дети старались сделать это как можно точнее. Если им удавалось, они получали один балл. Если нет, то полбалла, когда они совершали грамматические ошибки, которые не нарушали основной структуры предложения — например, путали времена глаголов, использовали неподходящий предлог. И ноль баллов при изменении структуры предложений — например, при замене одной формы придаточного предложения другой. Сами дети о правильности выполнения задания узнавали с помощью бегунка, который сдвигался в ту или другую сторону в зависимости от верного или ошибочного ответа. Во второй день эксперимента после прослушивания тех же ритмов дети среди множества изображений предметов и животных вычеркивали последних (субтест Шкалы Векслера). Необходимо было вычеркнуть как можно больше животных за 23 секунды: после одного ритма детям давали один лист с 32-35 животными, и тоже после каждого следующего ритма. Результаты показали, что типично развивающиеся дети лучше справились с заданием на повторение фраз, чем дети с задержкой речевого развития (p < 0,001). Но все дети, повторяя фразы после прослушивания регулярного ритма, сделали меньше грамматических ошибок, чем при повторении предложений, которые проигрывались после нерегулярных ритмов (p = 0,01). И меньше ошибок дети делали даже при работе с грамматически сложными структурами, которые, как правило, особенно тяжелы для восприятия детям с дисфазией развития. При этом также имел значение возраст: чем старше были дети, тем лучше они справлялись с заданием (p < 0,001). Также после предъявления регулярных ритмов лучше с заданием на повторение справлялись те дети с типичным развитием, чья скорость чтения была выше (p = 0,002). Для детей с дисфазией развития скорость чтения не имела значение, как и для всех детей — способность к восприятию ритма. А вот задание на вычеркивание животных дети выполнили одинаково вне зависимости от того, делали они это после регулярных или нерегулярных ритмов (p = 0,91). Из этого ученые заключили, что музыкальные ритмы специфически связаны с грамматическими навыками, но, по всей видимости, не оказывают более общего мотивирующего или возбуждающего эффекта (не повлияли на другой вид деятельности). Зато в рамках грамматических заданий музыкальные ритмы эффективны и для детей с типичным развитием, и для детей с задержкой речевого развития. И что интересно, при этом эта эффективность не связана со способностью ребенка к восприятию ритмов. У этого исследования есть существенные ограничения: очень небольшой размер выборки и при этом очень широкий разброс по возрасту внутри. Сами авторы отмечают это и объясняют трудностями набора детей с задержкой речевого развития из-за невысокой распространенности заболеваний и их гиподиагностики. И для подтверждения ссылаются и на скромность выборок в других подобных работах. В этой работе рассматривалось влияние именно прослушивания музыкальных ритмов на речевые навыки. Но не только такое занятие музыкой эффективно для людей с первичными и вторичными нарушениями речи. Например, поющие дети со слуховыми аппаратами лучше разбирают речь на фоне шума, чем те, кто не занимается пением.