Британские исследователи показали, что воздействие неоникотиноидов нарушает пространственную память шмелей, заставляя их забывать, какие цветы они уже посетили. Неоникотиноиды (инсектициды, основанных на никотине), предназначенные для борьбы с насекомыми-вредителями, были запрещены в странах Евросоюза в 2013 году, после того как была показана их токсичность для пчел — и даже для насекомоядных птиц. Однако многие сельскохозяйственные компании выступают против этого запрета. Статья опубликована в журнале Scientific Reports.
Пространственная память очень важна для пчел: она позволяет им не только запоминать места источников нектара, но и более эффективно собирать пищу, не посещая повторно те цветы, с которых нектар был уже собран. В предыдущих исследованиях было показано, что отравление пестицидами нарушает способность пчел находить обратную дорогу в улей. Авторы новой статьи решили выяснить, как влияет воздействие пестицидов на способность пчел запоминать, какие цветы они уже посетили, а какие нет.
Авторы изучали воздействие неоникотиноидов на земляных шмелей (Bombus terrestris), которые относятся к семейству настоящих пчел и являются одними из самых важных опылителей в Европе. Шмелей помещали в радиальный лабиринт с «гнездом» в середине и 8 коридорами, в каждом из которых был установлен искусственный «цветок» с нектаром. Для успешного завершения задания шмели должны были посетить все восемь цветков, избегая повторных визитов, и вернуться в гнездо, где их ждала награда — сладкий сироп.
Сначала ученые наблюдали, как с заданием справляются шмели, не подвергавшиеся воздействию пестицидов. Шмели успешно выполняли задание, облетая все цветки по одному разу и возвращаясь в гнездо. Несмотря на то, что насекомые посещали цветки не по порядку, повторные визиты случались крайне редко — что говорит о том, что они использовали пространственную память, чтобы запомнить, какие цветки они уже посетили.
Затем шмелей обрабатывали инсектицидом тиаметоксамом в трех различных дозах и через 45 минут после обработки запускали в лабиринт. Оказалось, что такие шмели справляются с заданием заметно хуже: число повторных визитов цветков сильно возросло. Интересно, что для высоких доз тиаметоксама выраженность эффекта зависела от размера шмелей: крупные шмели делали больше повторных визитов, чем мелкие. Как предполагают авторы, это может объясняться тем, что крупные насекомые успели впитать больше инсектицида за время обработки, чем мелкие.
Такие последствия всего лишь однократной обработки тиаметоксамом позволяют предположить, что в природе, где насекомые подвергаются воздействию пестицидов в течение всего периода цветения, этот эффект может быть еще сильнее. Неэффективный поиск пищи, в свою очередь, может замедлять рост колонии, снижая ежедневное поступление нектара и пыльцы в улей.
Недавно ученые показали, что распространенный пестицид хлорпирифос снижает скорость обучения медовых пчел в дозах во много раз меньших, чем летальные: одного грамма пестицида оказалось достаточно для нарушения памяти у 20 миллиардов пчел.
Софья Долотовская
Как развитие технологий позволило нащупать «топологическое решение» загадки шизофрении
Шизофрения — одна из самых загадочных и сложных болезней человека. Уже более ста лет ученые пытаются понять причины ее возникновения и найти ключ к терапии. Пока эти усилия не слишком успешны: до сих пор нет ни препаратов, которые могли ли бы ее по-настоящему лечить, ни даже твердого понимания того, какие молекулярные и клеточные механизмы ведут к ее развитию. О том, как ученые бьются с «загадкой шизофрении» мы уже неоднократно писали: сначала с точки зрения истории психиатрии, затем с позиции классической генетики (читателю, который действительно хочет вникнуть в суть проблемы, будет очень полезно сначала прочитать хотя бы последний текст). На этот раз наш рассказ будет посвящен новым молекулярно-биологическим методам исследования, которые появились в распоряжении ученых буквально в последние несколько лет. Несмотря на сырость методик и предварительность результатов, уже сейчас с их помощью получены важнейшие данные, впервые раскрывающие механизм шизофрении на молекулярном уровне.