Зачем над растениями вешают фиолетовые лампы
Зимой в окнах жилых домов вместо теплых желтых огней часто можно увидеть зловещее фиолетовое сияние. Это светятся фитолампы, с помощью которых цветоводы-любители надеются подбодрить свои комнатные растения и рассаду. Рассказываем, почему они используют такой необычный свет, действительно ли он помогает растениям и как в этой истории поучаствовали космонавты.
Редкий любитель растений — будь у него собственная ферма или только пара кадок на подоконнике — обходится без удобрений. Однако растения питаются не только через корни, но и через листья, которыми поглощают углекислый газ и свет. Значит ли это, что их можно «подкормить» не только удобрениями, но и светом? И можно ли таким образом заставить их дать еще больший урожай?
Ответ на этот вопрос независимо друг от друга нашли во второй половине XIX века Климент Тимирязев и Теодор Энгельман. Они раскладывали солнечный свет на спектр, освещали разными его частями растения и измеряли, насколько те активно фотосинтезируют (то есть поглощают углекислый газ, выделяют кислород и производят сахар). Методики они использовали немного разные, но получили похожие результаты. Оказалось, что не каждый участок спектра заставляет лист поглощать углекислый газ и выделять кислород с одинаковой эффективностью. Лучше всего это получалось у красного и синего света, а хуже всего — у зеленого. Дело в том, что пигменты, которые ловят свет для фотосинтеза — хлорофиллы и каротиноиды — хорошо поглощают красный и синий свет, а на зеленый почти не реагируют.
Позже все тот же Тимирязев выяснил, что у красного цвета есть еще одно ценное свойство. Заключенную в красных лучах энергию лист почти целиком использует на образование биомассы — в то время как в синем свете энергии слишком много, поэтому половина «теряется» в виде тепла. А значит, можно сэкономить: если освещать теплицы одним красным светом, электрическая энергия будет использоваться эффективнее и не пропадет, а растения станут продуктивнее — смогут накапливать больше питательных веществ, чем если бы они росли под обычным солнцем.
Есть только одно но: свет нужен растениям не только для фотосинтеза. А еще и для того, например, чтобы определить, в какую сторону расти, когда цвести и давать плоды. Кроме того, свет запускает открывание устьиц (через которые лист обменивается газами с воздухом) и регулирует суточные ритмы движения листьев и открывания цветков. Для этого в клетках растений есть особые молекулы — фоторецепторы, которые меняют экспрессию генов и обмен веществ в клетке в ответ на световые лучи. Основные фоторецепторы растений, как и пигменты фотосинтеза, работают с красным и синим светом, но могут улавливать еще зеленый, ультрафиолетовый и дальний красный.
Получается, что жизнь растения зависит от суммы световых сигналов разного цвета, но какой эффект производит каждый из них в отсутствие других, физиологи растений во времена Тимирязева не знали — и не вполне понимают до сих пор. Поэтому замена естественного света на сугубо красные лучи может привести вовсе не к увеличению урожая, а к строго противоположному результату — теоретически в таких условиях растения должны чахнуть или по меньшей мере давать меньше плодов, чем обычно.
Первые попытки «подкормить» растения лучами определенного света начались в ХХ веке. Для «усечения» спектра использовали светофильтры, которые позволяли превратить обычный белый светильник в цветной. Выяснилось, что физиологи были правы: одной части спектра для полноценной жизни может не хватить. Оказалось, что только на красном и особенно зеленом свету растения растут плохо, получаются хилыми, с удлиненными стеблями и мелкими листьями — как если бы росли в тени. На синем свету растения чувствовали себя лучше всего — не хуже, чем на белом. Правда, светофильтры выделяли из света лампы довольно широкие области спектра — например, синий фильтр пропускал еще и ультрафиолет — поэтому все равно оставалось неясным, без каких именно лучей ничего не получится.
Все изменилось, когда появились светодиоды. Ими сразу заинтересовались инженеры и агрономы, которые конструировали космические оранжереи. Правда, первые диоды были как раз красного света — то есть растения (по крайней мере, те, на которых это уже проверяли) должны были под ними мельчать и хиреть. Но у диодов нашлись и другие преимущества перед обычными лампами. Они не только экономичнее, но и занимают мало места, почти не нагреваются при работе, у них пластиковые (а не стеклянные) линзы и они не содержат токсичной ртути (этим небезопасны люминесцентные лампы). Все это особенно актуально для космических кораблей и орбитальных станций, где пространство и электроэнергия ограничены, а требования к безопасности высоки. Поэтому в начале 90-х агрономы из Висконсинского университета в Мадисоне решили еще раз попробовать «скормить» растениям красные лучи.
Одна из главных задач растений в космосе — обеспечивать космонавтов клетчаткой и витаминами, которые сложно сохранить в сублимированных продуктах. Поэтому в первых экспериментах выбор пал на салат, который быстро растет, достаточно неприхотлив и богат витаминами. Салат
под светильник из красных светодиодов, и ничего толкового не вышло: растения получились мелкие и непригодные в пищу.
Но агрономы не сдавались. Послушавшись физиологов растений, они решили добавить к красному свету синий — в надежде на то, что он поможет правильно направить развитие растения. В те времена (а на дворе стоял 1991 год) хороших синих светодиодов еще не изобрели, поэтому над «космическим» салатом пришлось повесить синие люминесцентные лампы. И оказалось, что уже 10 процентов синих квантов в общем потоке дают салату возможность вырасти в полный размер.
Вскоре дешевые синие светодиоды, достаточно яркие для растений, все-таки появились — так у космонавтов появились полностью светодиодные красно-синие светильники. Их, например, использовали, чтобы выращивать листовую капусту на третьем этапе
«Марс-500», в котором имитировали полет на Марс. Сейчас в оранжерее Veggie на американском сегменте МКС стоит как раз такой светильник, а астронавты успешно выращивают под ним салат — правда, пока для опытов, а не на завтрак.
Одними витаминами космонавтов не прокормить, поэтому во второй половине 90-х годов ученые перешли от салата к карликовой пшенице. Она содержит достаточно белка и калорий, а также может пополнять запасы кислорода в космическом корабле или на планетарной станции. Часть семян пшеницы высадили под красные светодиоды, часть — под красные с добавлением синих, а оставшуюся часть — под традиционные люминесцентные лампы, для контроля. И совершенно неожиданно на красном свету взошли хоть и более мелкие по сравнению с контрольными, но полноценные растения, которые смогли зацвести и дать семена.
Физиологи растений до сих пор — а с того эксперимента прошло 24 года — не знают, как пшеница умудрилась полноценно вырасти без синего света. У нее немного другой набор фоторецепторов, и там, где салату необходим именно синий свет, рецепторы пшеницы, видимо, оказываются достаточно чувствительны и довольствуются красным.
Когда светодиоды стали достаточно дешевыми, а их производство — массовым, ими заинтересовались не только исследователи космоса. Агрономы и физиологи растений заставили расти под диодными светильниками самые разные культуры: редис, томаты, огурцы, подсолнечник, базилик, розы, хризантемы и многие другие.
Так выяснилось, что даже красно-синий свет, так хорошо подошедший пшенице и салату, устраивает не всякое растение. Например, шпинат и редис на таком свету растут хуже, чем на белом. Чтобы уговорить редис дать полноценные корнеплоды, понадобился светильник, в который входили синий свет, дальний красный и два типа красного с немного разной длиной волны.
Стало ясно, что собрать фитосветильник из светодиодов — задача не такая простая, как казалось сначала. Многие виды и даже сорта растений требуют для себя другого спектрального состава света, чем их ближайшие родственники. И чаще всего эти тонкости выясняются уже в процессе подбора — предсказать их не получается. Вероятно, это связано с тем, что у разных растений набор фоторецепторов немного отличается: может не совпадать количество рецепторов для разного света, и функции между ними могут быть по-разному распределены.
Поэтому если современный агроном захочет построить теплицу там, где нет или мало солнечного света, ему придется крепко задуматься о том, каким именно светом ее освещать. Казалось бы, можно было обойтись белыми светодиодами, чтобы не мучаться с подбором условий. Но и их спектр не совершенен: он не воспроизводит спектр привычного растениям освещения, это смесь синего и желто-оранжевого света, которую человеческий глаз принимает за белый.
Синего света в таком светильнике будет для растений многовато, а красного наоборот — слишком мало. Поэтому в таких условиях универсальными считаются светильники на основе белых светодиодов с добавлением красных (по крайней мере, для космических оранжерей). Согласятся ли с этими рекомендациями сами растения, покажет время.
Дотошные садоводы, которые займутся тщательным подбором светильника под конкретное растение, обнаружат, что спектр может изменять самые разные свойства растений. Например, для выращивания крупных растений с большим числом листьев может быть полезно добавить зеленый или белый свет: красный и синий эффективно поглощаются хлорофиллом, и их почти целиком «съедят» верхние листья; а кванты других цветов (в первую очередь зеленого) проникнут в глубину кроны и обеспечат фотосинтез нижележащим листьям. С помощью красных диодов можно сделать тимьян более ароматным, а добавляя в спектр ультрафиолет, можно усилить окраску листьев у красного салата, ускорить созревание томатов и повысить содержание в них каротиноидов и антиоксидантов.
Те же, кто хочет «подкормить» светом свои растения на балконе, подоконнике или в теплице, решают более простую задачу. Эти растения получают от солнечных лучей весь спектр света, нужного им для регуляции роста и развития. А фитосветильник служит просто приятным дополнением, «усилителем» фотосинтеза — особенно если на дворе зима, а растения привыкли к южным широтам и не успевают напитаться энергией и дать урожай за короткое северное лето. В такой ситуации для «досветки» прекрасно подойдут красные и синие лучи. Потому-то окна некоторых квартир и зажигаются фиолетовым светом по вечерам: их хозяева включают красно-синие фитосветильники. Наш глаз воспринимает их свет как фиолетовый, и кому-то это может показаться неэстетичным — но растениям такая поддержка нравится.
Ольга Аверчева
Они нам кажутся почти в два раза легче своего реально веса
Исследователи из Великобритании предложили людям сравнить вес их собственных ладоней и грузов, подвешенных к рукам, чтобы выяснить, насколько верно люди оценивают массу своего тела и его частей. Проведенные эксперименты показали, что испытуемые сильно занижают вес собственных кистей — в одном из экспериментов он оказался на 49,4 процента ниже, чем реальный. Результаты опубликованы в Current Biology. Когда мы берем какой-то предмет, его ощущаемый вес связан с чувством усилия — величиной двигательных команд, которые направляются мышцам. За восприятие веса самого нашего тела и его частей тоже отвечает центральная нервная система, но нет конкретных сенсорных рецепторов, которые были бы в этом задействованы. Воспринимаемый вес тела может меняться из-за усталости, анестезии и других факторов. Пациенты, перенесшие инсульт с параличом конечности, часто жалуются на то, что конечность стала тяжелее. Протезы тоже кажутся людям более тяжелыми, хотя часто весят меньше реальной руки или ноги. Элиза Ферре (Elisa R. Ferrè) из Лондонского университета и ее коллеги решили выяснить, как люди воспринимают вес собственной кисти. В трех экспериментах участвовали 60 человек. До начала испытаний каждый участник опускал кисть левой руки, опирающейся на предплечье, на 30 секунд, чтобы оценить ее вес. Затем к уже лежащей на подушке руке крепили браслет, на который подвешивали грузы разной массы. Участники должны были сказать, что ощущалось тяжелее — кисть или груз. Грузом выступали пакетики с рисом, всего их было 16 штук, а их масса составляла от 100 до 600 грамм. В экспериментах ученые использовали психофизическую лестницу. Среднюю массу кисти, согласно ранее проведенным исследованиям, ученые взяли за 400 грамм. Первый подвешенный груз отличался на 200 грамм, то есть его масса составляла 200 либо 600 грамм — в зависимости от того, была лестница нисходящей или восходящей. Массу следующего груза выбирал алгоритм: если участник считал, что груз тяжелее ладони, следующий подвешенный груз был легче, и наоборот. Так спустя какое-то количество испытаний масса грузов начинала колебаться вокруг некоторой цифры — предполагаемой (участником) массы кисти. В первом эксперименте 20 участников просто сравнивали вес кисти и вес груза. Всего с ними провели три блока по 20 испытаний. В конце эксперимента ученые измерили реальную массу кистей участников, посчитав объем вытесненной рукой воды. Средняя масса кисти составила 327,9 грамм. Участникам, однако, казалось, что их кисть весит гораздо меньше: средний ощущаемый вес кисти оказался в среднем на 49,4 процента ниже, чем реальный, — то есть кисть, по мнению испытуемых, весила менее 200 грамм (p < 0,0001). Во втором эксперименте участвовало еще 20 человек. Теперь после серии испытаний ученые попросили людей в течение десяти минут делать упражнения с ручным тренажером, чтобы их кисть устала. Усталость люди оценивали по стобалльной шкале; до начала испытаний она составляла в среднем 10 баллов, а после упражнений — 70. И до, и после упражнений участники воспринимали свои ладони более легкими, чем есть на самом деле. Однако уставшая рука казалась им немного тяжелее, и ощущаемый вес был уже на 28,8 процента ниже реального (p < 0,01), по сравнению с 43,9 процента до упражнений (p < 0,0001). В третьем эксперименте другие 20 участников пытались взвесить свою руку и мешочки с рисом, однако теперь в каждом испытании они чувствовали поочередно и вес кисти, и вес груза. Независимо от того, что они взвешивали первым, рука все равно казалось им легче, чем она есть на самом деле — в среднем на 33,4 процента (p < 0,001) Исследователи предположили, что такое искажение восприятия, возможно, помогает нам сравнивать массы двух предметов, которые мы берем в обе руки. Если один предмет весит 400 грамм, а другой 500, и к ним добавляется еще и масса самих рук (около 3 килограмм), то распознать, что тяжелее, а что легче, будет сложно. Таким образом, перцептивное «вычитание» веса собственных конечностей может улучшить восприятие веса самих предметов. Также авторы считают, что занижение ощущаемого веса тела — механизм, который помогает нервной системе модулировать активность, или, наоборот, отдых. А воспринимаемый вес предметов можно изменить в виртуальной реальности. Например, если предмет движется медленнее, чем рука, он будет казаться немного тяжелее. А еще более тяжелыми виртуальные объекты станут, если надеть на запястья вибрирующие ремешки.