Потрясающий футбол

В воскресенье, третьего февраля, в Атланте пройдет Супербоул LIII — кульминация сезона американского футбола, самого популярного вида спорта в США (и неожиданно популярного в редакции N + 1). На поле встретятся команды New England Patriots и L.A. Rams — портал FiveThirtyEight оценивает вероятность победы первых в 53 процента, то есть шансы примерно равны. Редактор N + 1 и болельщица «Патриотов» Ольга Добровидова, которая пропустила сезон 2018 года и не будет смотреть за игрой любимой команды в воскресенье, напоминает о темной стороне американского футбола, делающей этот вид спорта в его нынешнем виде аморальным и недопустимым в XXI веке.

Супербоул 2018 года в Миннеаполисе выиграла команда Philadelphia Eagles, которая обошла «Патриотов» со счетом 41:33. На игру пришли посмотреть 67 с лишним тысяч человек, еще 103 миллиона зрителей следили за игрой по каналу NBC. Телеканал заработал на рекламе в перерывах игры более 400 миллионов долларов — больше, например, чем российское правительство недавно выделило на развитие сельских территорий страны.

За две недели до того Супербоула, 16 января 2018 года, 21-летний квотербек команды университета штата Вашингтон Тайлер Хилински подвез товарища по команде на занятия — в американский футбол играют в большинстве школ и во многих университетах США. Затем Хилински вернулся домой и выстрелил себе в голову из винтовки, которую украл у знакомого. Как сообщили родители парня, после вскрытия выяснилось, что мозг у него был «как у 65-летнего мужчины» — Хилински посмертно диагностировали хроническую травматическую энцефалопатию (ХТЭ).

Эта аббревиатура встречается во многих историях такого рода. Джастин Стржельчик, бывший оффенсив тэкл команды Pittsburgh Steelers, в 36 лет врезался в автоцистерну на скорости около 140 километров в час. 41-летний бывший оффенсив гард Тэрри Лонг из Steelers покончил с собой, выпив четыре литра антифриза. Бывший сэйфти Philadelphia Eagles Андре Уотерс также покончил с собой в 44 года. Оффенсив гард Том Макхейл умер от передозировки наркотиков в 45 лет. Сэйфти Дэйв Дуэрсон в 50 лет выстрелил себе в грудь, оставив записку: «Пожалуйста, отдайте мой мозг для исследования». Всем этим людям посмертно поставили такой же диагноз. Для случаев ХТЭ у игроков в американский футбол есть отдельная статья в Википедии.

Одна из самых громких историй последних лет связана с именем Аарона Эрнандеса, тайт-энда New England Patriots, который был прекрасным игроком команды, пока его не обвинили в убийстве и не осудили. В 2017 году в 27 лет Эрнандес повесился на простыне в камере. Посмертное исследование его мозга также выявило признаки ХТЭ.

Хроническая травматическая энцефалопатия, которую изначально называли «деменцией боксеров», dementia pugilistica, — вызываемое частыми травмами головы нейродегенеративное заболевание, похожее на болезнь Альцгеймера. Характерные признаки ХТЭ — аномальные отложения тау-белка по всему головному мозгу, приводящие к смерти его клеток. Типичные симптомы хронической травматической энцефалопатии — депрессия, потеря памяти, слабоумие и суицидальное поведение.

«Железный Майк» Уэбстер, центр и 52-й номер тех же Pittsburgh Steelers, стал первым игроком в американский футбол, у которого официально диагностировали ХТЭ — тоже посмертно: Уэбстер умер от инфаркта в 2002 году. Дежуривший в тот день патологоанатом, доктор Беннет Омалу, даже не знал, чем был знаменит покойный (чем сильно удивил коллег). Но именно Омалу настоял на том, чтобы мозг Уэбстера сохранили для последующих исследований, и это положило начало главной спортивной истории нынешнего столетия.

Затем Омалу изучал мозг Лонга, Стрельчика, Уотерса и других игроков — его историю рассказывает фильм «Concussion». Долгое время способов прижизненной диагностики ХТЭ не существовало, но сейчас появляются и они: в 2017 году прижизненный диагноз впервые подтвердили вскрытием.

В отличие от Омалу, специалист по болезни Альцгеймера Энн Макки, по ее собственному признанию, — фанатка американского футбола, игравшая в него в детстве. Поэтому, когда ей предложили исследовать мозги бывших игроков Национальной футбольной лиги (НФЛ), она тут же согласилась и направилась в Бостон, где уже занимались этой проблемой. Сперва счет шел на единицы: каждую семью необходимо было уговорить пожертвовать мозг умершего игрока на научные исследования, причем именно в Бостон. С 2010 года НФЛ официально рекомендует Бостонский университет как «предпочтительный банк мозгов».

К началу 2010-х годов Макки накопила 45 мозгов — и в 44 нашла признаки ХТЭ. Естественно, выборка у нее совсем не случайная: если люди при жизни замечают у близкого человека какие-то необычные симптомы, после его смерти они с большей вероятностью пожертвуют его мозг для научных исследований. Поэтому и по ряду других причин (например, невозможности однозначно показать причинно-следственную связь между американским футболом и ХТЭ или исключить генетические факторы) ученые достаточно осторожны в оценках.

Тем не менее, в 2017 году группа Макки опубликовала работу о 111 умерших игроках НФЛ. У 110 была хроническая травматическая энцефалопатия.

ХТЭ, невидимая для игроков, наносит больше вреда, чем видимые травмы, поскольку разрушает их личность: родные Уэбстера рассказывают, что он «перестал быть собой», часто путался в простых вещах, страдал приступами гнева и бессонницы. Депривация сна доводила его до того, что он просил друга выстрелить в него из тазера — в надежде потерять сознание. Уэбстер развелся с женой, жил в автомобиле и не мог давать интервью, потому что был не в состоянии закончить свою мысль.

Игрок пытался добиться у НФЛ официального признания инвалидности и соответствующих выплат и преуспел. Более того, в документе, выданном Уэбстеру комиссией по пенсиям лиги, впервые указывалось, что его деменция и тяжелые последствия для здоровья были вызваны травмами головы при игре в футбол, но тогда, в 2000 году, об этом никто не узнал — еще много лет НФЛ будет отрицать какую-либо связь между игрой и нарушениями в работе мозга.

В 1994 году квотербек Dallas Cowboys Трой Эйкман получил настолько сильное сотрясение, что, по его собственным словам, «не понимал, на какой планете находится», и до сих пор не помнит ничего о той игре. После случая с Эйкманом на проблему сотрясений мозга у профессиональных игроков в американский футбол обратили внимание журналисты, и комиссар лиги, Пол Тэглибу, тут же обвинил их в «стайной журналистике» и раздувании проблемы на пустом месте.

Тем не менее, в том же году, при Тэглибу, в НФЛ все же появился Комитет по легким травмам мозга (MTBI), который возглавил Эллиот Пеллман, ревматолог без опыта какой-либо работы с мозгом, зато уверенный в том, что сотрясения — просто часть профессии игроков в американский футбол.

Сейчас поведение НФЛ в связи с проблемой ХТЭ часто сравнивают с поведением табачных компаний, упорно отрицавших связь курения и рака легких (однажды конгрессвумен Линда Санчез даже напрямую сопоставила их на слушаниях на Капитолии). Лига публиковала «исследования», всячески подчеркивавшие отсутствие каких-либо долгосрочных последствий от многочисленных сотрясений мозга для здоровья игроков, и скрывала невыгодные данные, запугивала исследователей и игроков, осмелившихся выступить против, постоянно ставила под сомнение работы Омалу, Макки и других ученых — а затем, когда все отрицать было уже невозможно, начала изображать активную заботу о здоровье игроков.

В 2007 году новый председатель MTBI, на этот раз невролог Айра Кассон, после интервью программе HBO Real Sports получил прозвище «Доктор Нет»: такими короткими и безапелляционными были его ответы на вопросы собеседника о связи травм мозга и депрессии, деменции и болезни Альцгеймера. И Тэглибу, и нынешний комиссар Роджер Гуделл очень не любят комментировать этот вопрос журналистам; НФЛ категорически отказалась отвечать на вопросы авторов бестселлера 2013 года «Лига отрицания» и одноименного фильма на телеканале PBS, одного из самых авторитетных расследований на эту тему.

К началу 2010-х годов постепенно начало сбываться предсказание одного из врачей лиги, разговор с которым в фильме PBS вспоминает Беннет Омалу: «Если десять процентов матерей у нас в стране решат, что американский футбол — это опасно, этому виду спорта конец». Особенно активны были жены и родственницы погибших игроков — ведущий телепередачи Face the Nation Боб Шиффер однажды адресовал Гуделлу вопрос о связи футбола и ХТЭ от их лица (Гуделл уклонился от ответа, несмотря на то, что на тот момент пресс-секретарь лиги уже признал в интервью с The New York Times, что последствия от многочисленных сотрясений мозга все-таки есть).

В 2013 году, через четыре года после ухода из НФЛ, в возрасте 43 лет покончил с собой Джуниор Сеау, звезда калифорнийской команды San Diego Chargers. Из-за вмешательства лиги мозг Сеау достался не Омалу или бостонской группе, а ученым из Национальных институтов здоровья (NIH), которым НФЛ давала гранты на исследования спортивных травм. Вывод NIH был однозначным: Сеау, странное поведение которого в последние месяцы перед самоубийством заметили близкие, тоже страдал от ХТЭ.

Выход на экраны фильма «Concussion» в 2015 году помог популяризировать данные, полученные Омалу, и сегодня в прессе все чаще появляются статьи (например, здесь, здесь и здесь) о том, что смотреть игры НФЛ просто неэтично, так как таким образом лига зарабатывает на игроках, не до конца понимающих, что они подписываются на очень тяжелые последствия для здоровья.

Еще хуже дела обстоят с игроками школьных и университетских команд, которые даже не получают зарплату (университетский спорт, несмотря на бешеную популярность в США и доходы в сотни миллионов долларов, официально считается любительским).

Профессор философии из университета Миссури Памела Сэйлорс в статье 2015 года заключает, что американский футбол в его нынешнем виде морально неприемлем, в том числе из-за объективизации игроков, которых организаторы игр рассматривают только как инструменты зарабатывания денег. Несколько тысяч игроков судились с НФЛ из-за того, что лига дезинформировала их о долгосрочных последствиях травм: в брошюре НФЛ для игроков 2007 года действительно было написано, что если после каждого сотрясения игрок получает необходимую медицинскую помощь, никаких последствий не будет. Этот иск закончился досудебным соглашением, по которому НФЛ выплатила 765 миллионов долларов, но не признала своей вины.

В 2016 году вице-президент НФЛ по вопросам здоровья и безопасности Джефф Миллер прямо признал существование связи между американским футболом и ХТЭ, сославшись на исследования Макки. Правда, и Гуделл, и, что не менее важно, владельцы команд тут же с ним не согласились, утверждая, что у нас слишком мало информации для такого вывода и необходимы дополнительные исследования. Лига, кстати, выделила на них 100 миллионов долларов, но за первый год работы этой программы потратилась всего на одно исследование — и не футболистов, а жокеев.

Из-за такой позиции все реформы правил в лиге идут очень медленно и поверхностно. А нужны именно они, поскольку ни умные шлемы, ни другие технологические решения не смогут сделать игру безопаснее, говорят эксперты. А шлемы так и вовсе могут спровоцировать игроков «играть головой» более агрессивно, считают специалисты Центров по контролю и профилактике заболеваний (CDC). В исследовании, о котором идет речь, говорится о школьниках, которые признают, что периодически нарушают игровой запрет на использование шлема в тэкле.

Публично особое внимание лига уделяет как раз безопасности в спорте для детей и молодых людей вроде Тайлера Хилински — именно с этой стороны, как и предрекал собеседник Омалу, идет основное давление. Центр исследований ХТЭ Бостонского университета сообщает, что самый ранний возраст, в котором спортсмену поставили этот диагноз, — 18 лет: школьник Джон Доу (настоящее имя парня не раскрывается по просьбе семьи) умер в этом возрасте через несколько дней после четвертого сотрясения, и на сайте центра можно увидеть изображения его мозга.

У еще одного молодого игрока, Оуэна Томаса (повесившегося в 21 год), ни разу не было официально диагностированного сотрясения мозга, однако Макки также обнаружила у него ХТЭ. То, насколько опасна самая популярная в стране игра для школьников, — предмет бурного обсуждения в научной литературе. На всякий случай некоторые профессиональные игроки предлагают запретить детям и подросткам играть в американский футбол.

Когда Джим Отто, игрок команды Oakland Raiders в 1960-1974 годах, рассказывает авторам «Лиги отрицания» о своем опыте игры, он прямо называет происходящее на поле войной и говорит, что команды буквально сражаются друг с другом, — именно так закончившие спортивную карьеру игроки обычно описывают то, что происходит во время игры. В среднем в год НФЛ зарабатывает на этой войне 14 миллиардов долларов — столько, по оценкам гособвинения, за всю свою карьеру заработал мексиканский наркобарон Хоакин Арчивальдо Гусман Лоэра, также известный как Эль Чапо.

Нейропсихолог из Бостонского университета Роберт Стерн оценивает количество сильных ударов по голове, которые достаются среднестатистическому профессиональному игроку в американский футбол, в 1000-1500 в год — в среднем четыре раза в день. Если игрок действительно понимает, чем ему грозят эти удары, и дает информированное согласие на участие в такой игре, то уместен либертарианский аргумент о том, что каждый волен делать со своей жизнью все, что ему заблагорассудится.

Но если информация о рисках систематически замалчивается людьми, имеющими прямой финансовый интерес в том, чтобы шоу продолжалось, то поддерживать этих людей становится неэтично. Отказ смотреть Супербоул и основные игры сезона — это не просто пассивное отведение взгляда: это отказ от финансирования НФЛ, зарабатывающей на продаже прав на трансляции и на билетах. Малкольм Гладуэлл в знаменитом эссе для журнала New Yorker сравнивает американский футбол с собачьими боями; автору этого текста, как и автору статьи в The New York Times от 1881 года, пожалуй, ближе сравнение с боями гладиаторов.

Ольга Добровидова