Яснее не скажешь

24 декабря на 83-м году жизни скончался академик Андрей Анатольевич Зализняк — человек, которого без каких-либо оговорок можно назвать величайшим российским лингвистом нашего времени. С этим согласятся все — даже те, чьи научные интересы очень далеки от того, чем он занимался. В последние три десятилетия основной сферой его исследований была история русского языка. Эта почтенная консервативная область знаний, казалось бы, была изучена во всех подробностях к середине XX века — но и тут Зализняк сумел открыть невероятно много нового. С просьбой рассказать об основных научных достижениях академика Зализняка редакция N + 1 обратилась к лингвисту, лауреату премии «Просветитель» 2017 года Александру Пиперски.

Когда о достижениях ученого спрашивают математики, они в первую очередь интересуются: какие у него есть результаты? Зализняк — один из немногих лингвистов, про которых дать ответ на такой вопрос легко; нелегко только выбрать из его многочисленных результатов. Но особенно важно, что его результаты легко понять даже людям, далеким от лингвистики, а лингвисты, как и обо всем гениальном, думают о них: «Ну это же так кристально ясно! И почему мне не приходило в голову?..» И в этом тоже величие Зализняка: не только открыть, но и объяснить другим. Не зря студенты, которым задают читать его работы, жалуются, что их невозможно конспектировать, потому что короче и яснее не скажешь.

Грамматический словарь

В 1961 году в свет Зализняк издал «Краткий русско-французский учебный словарь с приложением очерка русского словоизменения и сведений по русской фонетике». В словаре всего 10 тысяч слов — не так уж и много. Но почти при каждом слове стояли какие-то непривычные пометы: дуб^1с, поток^3a, фонарь^2b. Что это за странные надстрочные символы и зачем они нужны? Все ведь со школьных лет и так знают, что дуб, поток и фонарь — это второе склонение, и объяснять тут нечего.

Однако для полного описания русского языка этого знания недостаточно. Чтобы убедиться в этом, образуем родительный падеж единственного числа и именительный падеж множественного числа:

нет ду́ба   —   есть дубы́,
нет пото́ка   —   есть пото́ки,
нет фонаря́   —   есть фонари́.

Видно, что в окончаниях этих слов появляются разные буквы (в одном — а и ы, в другом — а и и, в третьем — я и и), да и с ударением все очень непросто: у слова дуб оно падает то на окончание, то на основу, у слова поток оно всегда на основе, а у слова фонарь — всегда на окончании, если только это окончание не нулевое. Именно это и выражают пометы: цифры обозначают, на что оканчивается основа и как будут выглядеть окончания (1 — основа на «обычный» твердый согласный, 2 — основа на мягкий согласный, 3 — основа на к, г или х и так далее), а буква обозначает схему ударения (a — всегда на основе, b — всегда на окончании, c — подвижное ударение: в единственном числе на основе, а во множественном — на окончании и так далее). Эти примеры демонстрируют только небольшую часть тех сложностей, с которыми мы сталкиваемся при описании русского склонения и спряжения — и не случайно грамматический очерк, в котором все это подробно описывается, занимает 150 страниц в конце словаря.

В 1965 году Зализняк защитил диссертацию «Классификация и синтез именных парадигм современного русского языка», которая подавалась на соискание кандидатской степени, но была удостоена сразу докторской (математик Владимир Успенский рассказывает, что добиться этого было не так-то просто, но выдающаяся ценность работы перевесила все привходящие обстоятельства). В 1967 году выходит книга «Русское именное словоизменение», а в 1977 году — «Грамматический словарь русского языка». Этот монументальный труд стал итогом двух десятилетий работы, тяжесть которой в наши дни трудно себе вообразить.

Много лет спустя, в предисловии к очередному переизданию словаря, Зализняк писал: «„Это же немыслимый абсурд — делать такую работу без компьютера“, — доводилось мне слышать. В действительности рабочим инструментом были четыре хлебных лотка, раздобытых в соседней булочной; в каждый входило по 25 тысяч карточек из тонкой бумаги». Слова в «Грамматическом словаре» отсортированы не по первым буквам, а по последним. Это может показаться странным, но в докомпьютерную эпоху такая сортировка была чрезвычайно полезной. Если вы изучаете русское словоизменение, вам могут понадобиться, например, все глаголы на -уть, а чтобы извлечь их из обычного словаря, понадобится прочитать его целиком; здесь же все они собраны в одном месте.

Прошло совсем немного времени после выхода «Грамматического словаря», и оказалось, что нужно учить компьютер анализировать и синтезировать формы русских слов. Тут-то и пригодился грамматический словарь: выяснилось, что существует полное и четко формализованное описание русского словоизменения, которое и легло в основу большинства компьютерных программ, работающих с русским языком. Так, если ввести в поисковую систему слово стол, найдутся и страницы, где написано стола, столу, столы и так далее — а ведь для этого компьютер должен знать русскую морфологию. Он ее и знает благодаря «Грамматическому словарю» — и не зря сегодня почти во всех статьях про русские слова в Викисловаре подписано что-то вроде «тип склонения 2b по классификации А. А. Зализняка».

История русского ударения

В 1970-е годы область научных интересов Зализняка постепенно смещается: от современного русского языка и теоретической лингвистики он переходит к истории русского языка. В 1978 году он публикует две статьи — «Новые данные о русских памятниках XIV—XVII веков с различением двух фонем „типа о“» и «Противопоставление букв о и ѡ в древнерусской рукописи XIV века „Мерило Праведное“». Он подробно анализирует, как различие между буквами о («он») и ѡ («омега») в этом тексте позволяет понять, с каким ударением произносились те или иные древнерусские слова: если говорить упрощенно, то ѡ указывает на наличие ударения, а о — на безударность. Поэтому, например, написания живѡтъ — живота показывают, что и в XIV веке, как и сегодня, о в именительном падеже было ударным, а в родительном — безударным (живо́т — живота́).

Еще интереснее устроено написание золото без единой буквы ѡ: оно указывает, что в этом слове как бы не было ударного слога вовсе. Точнее говоря, в такой ситуации возникало так называемое автоматическое ударение на первом слоге (условно обозначим его черточкой перед словом: ˉзолото), которое звучало несколько иначе, чем «настоящее» ударение в словах типа мѡжемъ (мо́жем). Различие между автоматическим и «настоящим» ударением исчезло, но следы слов без ударного слога сохранились в современном языке в некоторых сочетаниях с предлогами и частицами: так, когда мы говорим за́ ногу, слово ногу (старое ˉногу) ударения на себе не несет. Точно такое же автоматическое ударение мы видим в слове были (старое ˉбыли): оно теряется при добавлении не, и получается не́ были; а вот в слове можем ударение «настоящее» и всегда остается на месте: не мо́жем.

Примерно в это же время Зализняк обращается к изучению новгородских берестяных грамот, но не оставляет и исследований по акцентологии. Он тщательно изучает многочисленные старинные рукописи и печатные книги, привлекая к этому и своих учеников, и в 1985 году выпускает книгу «От праславянской акцентуации к русской». В ней он подробно описывает систему ударения в современном русском языке, а затем реконструирует древнерусское ударение и рассказывает, как оно превращалось в современное.

Мы сейчас говорим гру́ша — гру́шу — за гру́шу, жена́ — жену́ — за жену́ и нога́ — но́гу — за́ ногу. Вспоминается что-то знакомое: ударение всегда на основе, ударение всегда на окончании и подвижное ударение — это же те самые схемы, которые мы уже видели в работах Зализняка про современный русский язык. В своей книге «От праславянской акцентуации к русской» он наглядно объяснил, откуда и как эти схемы произошли.

Припишем каждой морфеме (корню, окончанию и тому подобному) одну из трех помет: ↓, → или –, и договоримся, что ударение определяется самой левой стрелкой. Если это стрелка ↓, «настоящее» ударение падает на отмеченный ею слог; если это стрелка →, то на слог правее нее; если же стрелок в слове нет, а есть только минусы, автоматическое ударение падает на первый слог. Для того чтобы описать все приведенные выше примеры, достаточно разметить морфемы так: за –, груш ↓, жен →, ног –, а ↓, у –. После этого получаем все реально наблюдаемые ударения (как сказано выше, автоматическое начальное ударение обозначено черточкой перед первым слогом):

Конечно, Зализняк был не первым, кто взялся исследовать славянскую акцентологию. У него были выдающиеся предшественники: Христиан Станг, Владислав Иллич-Свитыч, Владимир Дыбо, Поль Гард. Зализняк никогда не присваивал себе их заслуг и всегда отзывался о них с огромным уважением. Однако любой, кто читал их работы, знает, что для того, чтобы их понять, нужны незаурядные умственные усилия, и только Зализняку удалось описать древнерусское (а фактически, и праславянское) ударение с абсолютной четкостью и ясностью. При этом его невозможно обвинить в упрощении: он не только дает схемы вроде той, которая описана выше, но и подробно описывает самые мелкие отклонения от них.

Красная книга 1985 года на четверть века стала настольной книгой для всех, кто занимается русской акцентологией, а указатель к ней служил акцентологическим словарем, но настоящего словаря все-таки очень не хватало. В 2010 году книга была переиздана в составе сборника «Труды по акцентологии» вместе с другими статьями Зализняка на эту тематику, а в 2011 году он выпустил в свет «Древнерусский и старовеликорусский акцентологический словарь-указатель (XIV—XVII вв.)» — фундаментальный источник, из которого можно узнать, как менялось русское ударение на протяжении веков.

«Слово о полку Игореве» и древнерусские энклитики

В 2004 году вышла книга «Слово о полку Игореве: взгляд лингвиста». Обычно говорят, что в ней Зализняк доказал подлинность «Слова о полку Игореве». Примерно это звучало и на церемонии вручения Государственной премии 2007 года, которая была ему присуждена: «Благодаря поистине филигранным исследованиям ученого была завершена дискуссия о подлинности этого древнерусского текста — текста, который служит первоисточником всей русской литературы». Сам Зализняк, впрочем, был осторожнее в суждениях, понимая границы научного метода: «Опровергнуть эту идею (о поддельности „Слова“ — А. П.) с математической непреложностью невозможно: вероятность того, что она верна, не равна строгому нулю, она всего лишь исчезающе мала. Но несомненно следует расстаться с версией о том, что „Слово о полку Игореве“ могло быть подделано в XVIII веке кем-то из обыкновенных людей, не обладавших ‹…› сверхчеловеческими свойствами».

В своей книге Зализняк перечислил несколько десятков лингвистических характеристик «Слова о полку Игореве», которые указывают на то, что это именно древний текст, а не поздняя подделка: в XVI—XVIII веках этих особенностей в языке уже не было, а лингвисты про них еще не знали. Пожалуй, самый сильный аргумент Зализняка — это идеально правильное употребление в «Слове» древнерусских коротких безударных слов типа же, ти «тебя», ся «себя».

Возьмем русское предложение Придет ли он? и посмотрим на слово ли. Его нельзя поставить ни в начало предложения (*Ли придет он?), ни после он (*Придет он ли?), а можно — только после первого ударного слова, в данном случае — придет. Это правило называется законом Ваккернагеля, а подчиняющиеся ему словечки — энклитиками. В современном русском языке ваккернагелевских энклитик мало: бы, же, ли. Однако если мы попробуем поставить рядом слова бы и же, обнаружится, что сказать Он же бы мне написал можно, а *Он бы же мне написал — нет. Иными словами, энклитики не просто стоят после первого ударного слова, а еще и следуют в определенном порядке. Зализняк продемонстрировал, что в древнерусском языке энклитик было гораздо больше и они шли строго по очереди:

Автор «Слова о полку Игореве» в точности соблюдал этот порядок: он пишет Начати же ся тъй пѣсни, а мы бы сказали Начаться же той песни с другим расположением ся и же. Без полноценного свободного владения древнерусским языком строго соблюсти эти правила во всех случаях было бы практически невозможно.

Зализняк привлек внимание лингвистов к древнерусским энклитикам, которыми до того никто особенно не занимался — а оказалось, что это очень интересная и сложно устроенная область языка. В 2008 году он выпустил книгу «Древнерусские энклитики», в которой обобщил результаты своих изысканий.

Лингвистические задачи

Стоит упомянуть еще одну важнейшую заслугу Зализняка — не в науке, а перед наукой. Именно благодаря его гениальному педагогическому изобретению многие российские (и не только) лингвисты стали лингвистами — в том числе и автор этих строк.

В 1963 году Зализняк опубликовал небольшую статью под названием «Лингвистические задачи». Вот фрагмент из этой статьи

                                          Задача 3 («mizë pi»)
Предназначается для лиц, незнакомых с албанским и древнееврейским языками.
                                          Исходные данные
Дан текст из 6 фраз на незнакомом языке A (албанском) с переводом каждой фразы на незнакомый язык В (древнееврейский).
Албанский текст дан в обычной орфографии. Для древнееврейского текста дана латинская транслитерация консонантической записи (т. е. записи без обозначения гласных).
                                          Текст

                                          Задание
Перевести с языка B на язык A следующие две фразы:
1. šth hzbwb.
2. štw hzbwbym.

Казалось бы, как можно переводить с древнееврейского на албанский, ничего не зная про эти языки и даже не зная, что ты переводишь? Но идея Зализняка заключалась именно в том, что это вполне реально: не надо бояться анализировать данные незнакомых языков, для этого достаточно логики (а чтобы доказать это, в статье приводились решения).

Более того, с помощью таких задач можно заинтересовать лингвистикой школьников даже в отсутствие школьного предмета «лингвистика» — и это продемонстрировала уже Первая традиционная олимпиада по языковедению и математике, которая прошла в 1965 году и действительно стала традиционной. В 2003 году появилась Международная олимпиада по лингвистике, в которой сейчас участвуют три десятка стран от Швеции до Бразилии, а российская олимпиада по лингвистике в 2018 году пройдет уже в 48-й раз — и, увы, будет посвящена памяти человека, который стоял у ее истоков, придумал для нее 26 задач и много лет активно участвовал в обсуждении и подготовке новых заданий. И даже в те годы, когда обилие других дел уже не позволяло ему ходить на регулярные заседания задачной комиссии, все сочиненные задачи полагалось «озализнячивать» — показывать Зализняку перед тем, как давать школьникам.

Заключение

Список достижений Андрея Анатольевича Зализняка, которые я здесь перечислил, далек от полноты. Более того, уверен, что никакой другой лингвист с моим выбором не согласится: почему, скажем, я не рассказал подробнее об исследовании берестяных грамот, которое по праву можно назвать делом всей жизни Андрея Анатольевича? А о классической статье про типологию относительных предложений (о том, как устроены в разных языках конструкции типа книга, которую я купил)? А о том, что он уточнил и последовательно применил к русскому языку определение падежа, предложенное великим математиком Колмогоровым? Но именно это и показывает, насколько широк был круг его интересов — и не просто интересов, а еще и решенных им проблем.

Но закончить мне бы хотелось не на этом. Андрей Анатольевич Зализняк был не только великим ученым, но и человеком, который распространял вокруг себя радость научного познания. Он мог себе позволить написать заметку об этимологии просторечного слова на букву ж или на одном дыхании прочитать двухчасовую лекцию о том, как и зачем образуются такие, казалось бы, недостойные серьезного внимания слова, как Бутырка, Нобелевка и выпивон — и делал это на таком же высоком научном уровне, как и все остальное, демонстрируя своим примером, что наука — это не только полезно и важно, но и увлекательно. Этой светлой радости, которая исходила от него до самого последнего дня, мы, его ученики, никогда не забудем. Спасибо Вам, Андрей Анатольевич, за все.

Александр Пиперски