Машина для Мельпомены

Греческие археологи, работающие в античном городе Фурии, раскопали древний театр. Среди руин уцелели даже канавки, по которым когда-то двигались простейшие сценические машины. Историки театра знают о таких устройствах, но физические свидетельства их существования можно пересчитать по пальцам одной руки.

Сами по себе раскопки Фурий (Θουρία) — прекрасная иллюстрация того, что еще не все найдено даже в таком хорошо исследованном краю, как южный Пелопоннес. О существовании города Фурии археологи знают из путеводителя Павсания «Описание Эллады». Деревня с таким названием существует и по сей день, сейчас она входит в муниципалитет Каламата. Совсем рядом с Фуриями расположена крошечная деревенька Эфея (Αιθαία). Павсаний, рассказывая о Фуриях, пишет, что у Гомера этот город назывался Анфея («Илиада», IX: 293). Но найти Анфею-Фурии не удавалось.

Разрешил загадку Антониос Цагклис, житель Эфеи, который в 2007 году обнаружил фрагмент древней массивной подпорной стены на заросшем густым кустарником холме. Рядом расположена старинная церковь Божьей Матери (XIII века), в интерьере и стенах которой видны античные архитектурные фрагменты. Цагклис сложил два и два и сообщил о находке местному археологическому управлению. Возглавлявшая его Ксени Арапоянни (Xeni Arapogianni) сразу оценила важность находки, но полноценные раскопки начала в 2009 году.

За десять лет в Фуриях нашли общественные здания, в том числе храм Асклепия, бога врачевания, но это предсказуемый результат — что за город без храма? А вот открытие в 2016-м театра стало настоящим сюрпризом: о нем не сообщали никакие античные источники. Предварительно его датируют IV веком до нашей эры.

Древнегреческий театр был устроен просто: зрители сидели в аудитории — театроне (под открытым небом, конечно), перед ними была круглая площадка — орхестра, где стоял или танцевал хор, а за орхестрой была видна скена. Скена сначала, судя по всему, была простой палаткой, затем она превратилась в легкую деревянную клетку или комнатку, а потом стала более основательным, часто каменным, сооружением. Хор подходил к орхестре по специальному проходу — пароду.

В Фуриях нашли и зрительские места театрона, и орхестру, и два парода — по обе стороны орхестры. Диаметр последней в Фуриях составляет 16,3 метра. Для сравнения: в афинском театре Дионисия в классическую эпоху диаметр орхестры был 27 метров (позднее ее еще увеличили).

Самым удивительным при раскопках театра в Фуриях оказались желоба для передвижения театральных машин. О них мы знаем непосредственно из античных пьес, комментариев к ним и из раскопок театра в Эретрии (остров Эвбея).

Аристофан, великий комедиограф, часто включал в свои пьесы элементы «метатеатра»: его герои обращаются к зрителям, шутят по поводу устройства представления, обращают внимание зала на условности и обыгрывают их. Так, в «Облаках», злой сатире на современную Аристофану философию, герой Стрепсиад беседует с Сократом. Сократ в это время висит в корзине над сценой (в русском переводе Адриана Пиотровского — в гамаке). Каким образом подвешена корзина? Ее держит кран, «механе». Вообще-то кран в греческие пьесы ввели для того, чтобы переносить актера, играющего божество, со специальной платформы «теологейон» на скену или наоборот. Но у насмешника Аристофана, конечно же, все не так:

                    Стрепсиад (кричит)
          Сократ!
          Сократушка!
                    Сократ
          Что, бедный человечишка?
                    Стрепсиад
           Скажи сначала, чем ты занимаешься?
                    Сократ
          Паря в пространствах, мыслю о судьбе светил.
                    Стрепсиад
          В гамак забравшись, на богов взираешь ты.
          Но почему же не с земли?
                    Сократ (важно и торжественно)
          Бессильна мысль
          Проникнуть в тайны мира запредельного,
          В пространствах не повиснув и не будучи
          Соединенной с однородным воздухом.
          Нет, находясь внизу и взоры ввысь вперив,
          Я ничего б не понял. Сила земная
          Притягивает влагу размышления.
          Не то же ли случается с капустою?

В другой комедии, «Мир», Аристофан вводит метатеатральный прием самым неприкрытым образом. Тригей, главный герой, земледелец, в прологе летит к богам на Олимп верхом на навозном жуке и кричит от ужаса:

          Ай-ай-ай-ай! Как страшно! Не до шуток мне!
          Эй ты, машинный мастер, пожалей меня!
          Какой-то вихрь ужасный вкруг пупка подул.
          Потише, а не то я накормлю жука!
                    (Пер. А. Пиотровского).

Машинный мастер, как не трудно догадаться, — это крановщик. Зрители наверняка стонали от восторга над таким обнажением приема (и туалетной шуткой, разумеется). К сожалению, никаких остатков или хотя бы изображений сценического крана до нас не дошло.

Из античных же источников мы знаем об эккиклеме, платформе на колесах, которую выкатывали из скены (напомним, это было закрытое помещение) к хору и зрителям, чтобы показать нечто, произошедшее не на глазах у аудитории: например, тела убитых Агамемнона и Кассандры в «Агамемноне» Эсхила. В современных переводах, например у С. Апта, сценические указания излагают так:

                    Двери дворца отворяются.
                    Видны тела Агамемнона и Кассандры.
                    Из дворца выходит Клитемнестра.

Историки театра по поводу этого места не соглашаются друг с другом уже много лет: одни считают, что к зрителям выкатывали эккиклему, другие полагают, что в скене и правда открывались двери. Дело в том, что об эккиклеме впервые сообщает только поздний источник II века нашей эры — Полидевк. От Эсхила его отделяют чуть ли не 600 лет.

Однако американский археолог Эндрю Фоссум, который в конце XIX века работал на раскопках театра в Эретрии, нашел параллельно уложенные мраморные плиты с канавками шириной 5 сантиметров, ведшие от скены к орхестре. Фоссум пришел к выводу, что эти борозды помогали участникам спектакля катить эккиклему. Без канавок колеса тяжелой платформы попросту застревали бы: ведь пола в театре не было, актеры и хор ходили по плотно утоптанной земле.

На фотографии, сделанной в Фуриях в сезоне 2017 года, хорошо видны параллельно уложенные мраморные плиты с канавками, только их четыре. Две центральные плиты ведут от двери скены к орхестре — точно как в Эретрии. О назначении двух боковых пока трудно сказать что-то определенное.

Еще на одном снимке театра в Фуриях видна глубокая канавка вокруг орхестры. По крайней мере в одной заметке о раскопках ее интерпретируют как бороздку для вращающейся эккиклемы, но это прозаический водосточный желоб.

* * *

История с находкой театра в Фуриях — отрадный парадокс: в провинциальном городе уцелело то, что исчезло в самых хорошо изученных театрах Греции. Большие площадки слишком часто перестраивали и слишком активно перекапывали. Мы очень мало знаем о том, что и как ставили вдалеке от больших городов, но вот эта крошечная, совершенно техническая деталь — использование сценической машины — странным образом приближает нас к древним грекам, к их интересам и увлечениям. Ведь мы тоже любим театр и специальные эффекты, пусть даже самые простые и комичные.

Юлия Штутина