Темный твой язык учу

В пятницу в мировой прокат выходит фильм компании Paramount Pictures «Прибытие» (режиссер Дени Вильнев). Фильм основывается на научно-фантастическом рассказе Теда Чана «История твоей жизни», рассказывающем о попытках земной цивилизации найти общий язык с пришельцами из космоса. Поскольку главной героиней и рассказа, и фильма является профессиональный лингвист Луиза Бэнкс (Эми Адамс), мы решили выяснить, чем вообще занимается лингвистика, с каким материалом она имеет дело и как строится работа полевого лингвиста — ведь именно он первым пытается понять и описать любой неизвестный язык, с которым сталкиваются современные люди.

Такой диалог, кажется, возникает у всех, кто связан с лингвистикой. Дальше следует длинное и путанное объяснение, чем же на самом деле занимаются лингвисты. Современная лингвистика очень многогранна, и не всегда бывает легко объяснить, зачем нужны те или иные ее направления. Например, зачем подробно описывать язык, на котором говорит всего сто человек? Зачем вообще нужны поездки к носителям языка, опросы информантов, сложный анализ полученного материала — в общем, все то, что входит в понятие «полевая лингвистика»?

Теперь я знаю, как отвечать на этот вопрос. Спасибо Теду Чану и его рассказу «История твоей жизни», по которой снят новый американский фильм «Прибытие». Итак: «Лингвистические экспедиции нужны для того, чтобы разработать методики изучения редких языков; эти методики окажутся совершенно необходимыми в случае контакта с внеземными цивилизациями».

Для тех, кто еще не читал сам рассказ и не смотрел «Прибытие», вкратце: история начинается с того, что на орбите Земли появляются корабли инопланетной цивилизации, пришельцы готовы к контакту, но они не говорят на нашем языке, а мы не говорим на их. В этот момент армейские начальники принимают гениальное решение: нужно позвать полевого лингвиста, у которого есть опыт изучения неизвестных языков, чтобы он применил свои методики и научился общаться с инопланетянами. Только после того, как мы выучим язык пришельцев, можно будет обмениваться информацией о достижениях научно-технического прогресса.

Прочитав «Историю твоей жизни», поневоле начинаешь удивляться, как мало писателей-фантастов задумываются о том, насколько сложно будет понять друг друга представителям разных планет. Понять без языка-посредника, без переводчиков, когда даже не ясно, что из услышанного — непосредственно язык, а что — бессмысленные звуки.

В большинстве произведений научной фантастики считается, что к моменту встречи с внеземными цивилизациями мир будет настолько развит, что чужой язык можно будет без труда выучить во сне или прибегнуть к помощи «волшебного переводчика», такого как, например, вавилонская рыбка в «Автостопом по галактике» Дугласа Адамса. Даже если приходится прибегать к услугам специалиста, оказывается, что все «структуральнейшие лингвисты» давно могут с помощью мнемокристаллов, вычислителя, анализатора(ов) и носителя/лей языка переводить незнакомые языки, как это делает Вадим в «Попытке к бегству» братьев Стругацких. Но на самом деле все гораздо сложнее.

— Может быть, люди когда-нибудь научатся понимать все языки и лингвистика больше будет не нужна?

Фундаментальной задачей лингвистики можно считать полное понимание устройства и функционирования такого сложного объекта, как язык. Частные случаи этого объекта — конкретные языки. Поэтому описания отдельных языков просто необходимы, чтобы понять закономерности языка в целом. В идеале нам нужно описать все когда-либо существовавшие языки. Это очень непростая задача, особенно учитывая, насколько языки многогранны. В каждом из них есть своя фонетика, морфология, синтаксис и семантика, обобщение которых ведет к пониманию «общей фонетики», «общей морфологии», «общего синтаксиса» и «общей семантики».

У некоторых языков есть еще и графическая оболочка — письменность, которая заслуживает отдельного изучения. Люди создали довольно много способов записывать сказанное. Если отвлечься от внешнего вида букв и других значков, то основным различием видов письменности будет то, каким образом части звучащей речи соответствуют символам, используемым при ее записи. Значки могут отражать как смысл, так и непосредственно звучание сказанного.

Начнем со смыслов. Во-первых, письменный символ может обозначать непосредственно тот объект, который нарисован. Если нарисован тигр, то и значение этого знака — «тигр». Такие виды письменности практически не используются в современном мире ввиду их очевидной ограниченности. Во-вторых, значок может выражать некую идею, например, волна — все, что связано с водой, круг с точкой в середине — «солнце», «свет», «яркий». Наконец, в-третьих, в письменном знаке могут отражаться и самые маленькие смысловые единицы — морфемы, т. е. специальные значки для того, что мы называем корнем слова, к которым можно добавить другие значки, несущие такие смыслы, как «находиться внутри», «быть маленьким», «закончить действие», — они соответствуют русским предлогам, приставкам и суффиксам. Знаки второго и третьего типа есть среди китайских иероглифов.

В отображении звуков на письме также могут применяться разные стратегии: единица написания может соответствовать целому слогу, как в японских азбуках катакана и хирагана. Также для записи могут использоваться привычные нам буквы, отображающие отдельные звуки. Правда, даже при звуковой записи письменное слово редко является точным отражением устного звучания. Во-первых, бывают языки, где принято записывать только согласные, как в иврите и арабском. Во-вторых, даже в тех языках, где можно выразить на письме все звуки языка, стараются, чтобы одинаковые по смыслу части слов записывались одинаково вне зависимости от способа произнесения в конкретной ситуации или конкретной местности. Из-за этого нам приходится учить, например, правила о правописании безударных гласных в корне. Кстати, русским детям, живущим в районах, где распространено оканье, совершенно не понятно, в чем смысл проверять слова «вода» словом «вóды», ведь в обоих словах они произносят [о].

Бывает и третий, «смешанный» тип письменности, при котором знак, первоначально передававший некоторый смысл, начинает использоваться для написания других слов, сходных с первым по звучанию. Один знак иногда отражает смысл, а иногда звучание, причем всего слова целиком.

Таким образом, можно рассматривать не только способы записи звучащей речи, но и знаки языков глухонемых. Так что в сферу интересов лингвистов входит не только описание всех звучащих и письменных языков, но и языков жестов.

— Но зачем описывать языки, на которых почти никто не говорит? Кто будет учить язык по такой грамматике?

— Теоретическая грамматика языка — не учебник. Обычно по такой грамматике учиться как раз неудобно. 

Для лингвиста нет «хороших» и «плохих» языков, все языки одинаково интересны для науки, и не важно, говорит на них десять человек или миллион. Данные каждого языка одинаково важны. Никто не знает, в каком именно языке встретится необычное явление. Например, среди известных языков больше всего падежей, целых 46, в табасаранском языке, одном из языков Дагестана. На табасаранском говорит около 127 тысяч человек. Язык пирахá, у которого всего 360–400 носителей, известен тем, что в нем вообще нет числительных. На данный момент мы знаем лишь один такой язык на земле. На пирахá невозможно сказать, сколько точно перед вами предметов, лишь «много» или «мало».

Описание отдельных языков можно сравнить с секвенированием отдельных генов в генетике: необходимо расшифровать очень много последовательностей, чтобы сделать возможным появление геномики, в рамках которой изучают закономерности более высокого уровня. Аналогом геномики в лингвистике можно считать типологию — «раздел общего языкознания, направление исследований, имеющее целью установить такие сходства и различия между языками, которые не зависят от генетического родства или влияния одних языков на другие» (отсюда).

Современная лингвистика накопила значительный опыт, позволяющий находить некоторые закономерности, общие для всех языков. Свойства, присущие всем языкам, называются «языковые универсалии». Причем среди универсалий есть много очень простых, например, «открытость» — новые языковые сообщения создаются легко и свободно, или «уклончивость» — лингвистические сообщения могут быть ложными или бессмысленными с точки зрения логики. Всем изучающим иностранные языки должна понравиться следующая универсалия, «способность к обучению» — говорящий на одном языке может выучить другой язык. Такие универсалии сродни аксиомам в математике, они кажутся очевидными, но без них невозможно строить дальнейшие утверждения. Заметная часть универсалий говорит нам не о языке в целом, а каких-то более конкретных вещах, например о том, как устроены род и число, синтаксические связи. В основном это довольно сложные правила, но есть и понятные неспециалисту, например: «если в языке есть двойственное число, то есть и множественное». Это означает, что в языке может вообще не быть грамматической категории числа, но если уж она есть, то невозможно, чтобы значениями категории были только единственное число и двойственное число; раз появилось двойственное число, будет и множественное.

Говоря об универсалиях, всегда приходится уточнять: по крайней мере, пока нам не встретилось языков, где это не так.

— Может быть, еще встретится?

Описанием новых языков в основном занимается «полевая лингвистика». Что значит «полевая»? Она противопоставляется «кабинетной» лингвистике: можно сидеть у себя в кабинете, собирать языковой материал, читая грамматики и словари или общаясь с заехавшим в ваши края носителем чужого языка, а можно «поехать в поле». Поле — это место, где «живет» язык, т. е. люди, для которых этот язык является родным и которые, желательно, используют его для повседневного общения. Лингвисты записывают звучащую речь, изучают язык непосредственно с его носителями. Современные ученые не только спрашивают: «А как вот это называется по-вашему?», — но и с помощью специально разработанных тестов выясняют особенности морфологии, синтаксиса и семантики языка. Тесты — не всегда просто набор предложений, они могут включать в себя и картинки, и даже работу, как говорят в детских садах, с наглядным материалом. Создание тестов, которые помогают увидеть весь диапазон вариантов некоторого явления, — отдельная теоретическая задача.

Например, вопрос должен быть относительно нейтральным и хорошо понятным, чтобы не вызвать у информанта сильного удивления или даже протеста: «так вообще не бывает, зачем это говорить?». Бывают забавные ситуации. Например, в стандартном опроснике есть предложение «За работу дам ей бутылку вина», которое требуется перевести. Информант долго думает, но вместо перевода говорит: «Как можно женщине да спиртным платить, совсем женщину не уважать». Или лингвист показывает картинку, на которой мальчик стоит далеко на горе, и спрашивает: «Как вы скажете, показывая на мальчика, который стоит как здесь, на картинке?» Цель ученого узнать, как на языке информанта будет «тот», если этот «тот» — одушевленный объект, который находится далеко и высоко. Но носитель языка думает не о языке, а о ситуации: «Если увижу, что ребенок так далеко залез, спасать побегу, а не пальцем кому-то на него показывать буду!»

Лингвистические экспедиции — очень кропотливый труд, требующий длительной подготовки. Чтобы больше успеть на месте, лингвисты стараются заранее узнать как можно больше о самом языке, его родственниках и соседях. После экспедиции проводится огромная работа по анализу и описанию собранного языкового материала.

Эффективность сбора материала в поле несравнимо выше, чем в кабинете; но и техническая сложность полевой работы тоже выше. Далеко не все оборудование можно взять в поле, хотя с этим как раз год от года становится проще. Часто носители языка живут в географически труднодоступных районах. В некоторые языки опасно ездить из-за войн или просто сильно неблагоприятной обстановки. Есть языки, которые нужно описывать как можно быстрее, несмотря на все сложности, — это исчезающие языки. Заметим, что понятие «исчезающий» зависит не только от непосредственного количества носителей, но и от того, насколько язык продолжает передаваться детям в качестве первого (на это указывают такие данные, как средний возраст носителей языка и количество детей в популяции). Если на каком-то языке пока говорит довольно много людей, но все эти люди относятся к старшему поколению, язык будет считаться исчезающим.

Несмотря на все сложности, полевая лингвистика продолжает развиваться. Думаю, во многом потому, что лингвистические экспедиции — это не только необходимое мероприятие по сбору языкового материала, но и увлекательные путешествия в новые места, знакомство с другими культурами.

Возвращаясь к рассказу «История жизни», хочу сказать, что Тед Чан не только довольно правдоподобно описывает работу полевого лингвиста, но и использует языковые гипотезы как главный ключ к разгадке сущности инопланетян и объяснению тех метаморфоз, которые происходят в сознании главной героини. Не будем пересказывать сюжет, чтобы не портить удовольствие тем, кто с ним еще не знаком, но если вы собираетесь сходить на «Прибытие», не поленитесь познакомиться с тем, что такое гипотеза Сепира — Уорфа о связи языка и мышления.

Анна Ройтберг