«Американцы и все остальные: Истоки и смысл внешней политики США»

В XVIII веке Соединенные Штаты Америки стали образцом нового государственного устройства, основанного на европейских политических идеях эпохи модерна. С тех пор и внешний мир, и сами жители США неоднократно пересматривали представление об американской идентичности. Неизменной осталась только убежденность американцев в уникальности своей нации и особой миссии своей страны. В книге «Американцы и все остальные: Истоки и смысл внешней политики США» (издательство «Альпина Паблишер») историк-американист Иван Курилла рассказывает, как формировались ключевые элементы «американской модели» — демократия, исключительность, мессианизм и другие, а внутренняя политика этой страны пересекалась с внешней. Книга вошла в длинный список премии «Просветитель» 2024 года. Предлагаем вам ознакомиться с фрагментом о том, как под руководством Франклина Рузвельта американское государство отказалось от изоляционизма и в конце концов превратилось в одну из двух мировых держав.

«Четыре свободы» и Атлантическая хартия

Эскиз нового мира

Усиление кризиса в Европе и в Азии, первые всполохи новой мировой войны способствовали и разжиганию споров о месте Америки в этих конфликтах. Законы о нейтралитете 1930-х годов не разрешали Франклину Д. Рузвельту развернуть активное участие Америки в войне, и даже после начала Второй мировой он ограничивался отправкой добровольцев в британские военно-воздушные силы. Традиционный изоляционизм нашел свое отражение в движении «Америка прежде всего» (America First; в 1940 году движение было преобразовано в «Комитет „Америка прежде всего“»), лицом которого был популярный летчик Чарльз Линдберг, первым перелетевший через Атлантический океан. Показательно, что изоляционистское движение зародилось в одном из центров элитного высшего образования США, Йельском университете. Движение самораспустилось в декабре 1941 года после нападения Японии на Перл-Харбор, однако в 1943 году это название снова использовала маргинальная партия, стоявшая на расистских и антисемитских позициях.

Американский президент тем не менее склонялся к вовлечению своей страны в мировой конфликт. Декларацией о таких намерениях стала «О состоянии Союза», произнесенная 6 января 1941 года и ставшая известной как «речь о четырех свободах». В ней Рузвельт связал внутренние идеалы и традиции США с их глобальной миссией и с вытекающей из нее необходимостью смены внешней политики: «...будущее и безопасность нашей страны и нашей демократии чрезвычайно зависят от событий, происходящих далеко за пределами наших границ». Он обрушился на изоляционистов как на людей, не понимающих остроты внешней угрозы: «Те, кто готов пожертвовать основополагающей свободой ради приобретения ограниченной временной безопасности, не заслуживают ни свободы, ни безопасности».

В речи были описаны принципы программы, получившей позже название «ленд-лиз»: конгресс должен был утвердить ассигнования для «производства дополнительного вооружения и боеприпасов различных видов для передачи тем государствам, которые находятся в состоянии настоящей войны с государствами-агрессорами». Далее говорилось: «Сегодня наша наиболее полезная и важная роль состоит в том, чтобы обеспечить как их, так и наш собственный арсенал».

Наконец, в завершение речи Рузвельт описал, каким он видит мир после окончания войны, впервые сформулировав цели США в мировом конфликте. Это будущее должно быть основано «на четырех основополагающих человеческих свободах:

Так Рузвельт сформулировал идейное обоснование для участия США в войне, включив в него как защиту привычных американцам ценностей, так и новые цели. Если первые две свободы — свобода слова и свобода религии — были провозглашены в Первой поправке к конституции США, то третья и четвертая были дополнениями, сформулированными самим Рузвельтом. Свобода от нужды предъявляла серьезные экономические требования к послевоенному миру, а свобода от страха предполагала послевоенное разоружение.

В это же время к более активному вовлечению США в мировую войну призывали и влиятельные критики администрации. Так, издатель и журналист Генри Люс в февральском номере своего журнала Life редакционную статью, в которой назвал XX век «американским веком» и предложил согражданам принять бремя мирового лидерства. «В 1919 году у нас была блестящая, беспрецедентная в истории возможность взять на себя руководство миром, прекрасный шанс, преподнесенный на вошедшем у нас в поговорку серебряном блюде, — писал Люс. — Мы не разглядели эту возможность. Вильсон не сумел ею воспользоваться. Мы отвергли ее... Рузвельт должен добиться успеха там, где потерпел неудачу Вильсон». По его мнению, американцы, наследники «всех великих идеалов западной цивилизации» и создатели собственных, присущих только этой нации, должны были направить эти идеалы на «работу по руководству человечеством».

Полгода спустя американский президент сделал следующий шаг по формированию внешнеполитической идеологии, в рамках которой вступление США в войну становилось не только неизбежным, но и необходимым. 14 августа 1941 года Рузвельт встретился с премьер-министром Великобритании Уинстоном Черчиллем на борту британского линкора «Принц Уэльский» у побережья Ньюфаундленда. Результатом переговоров стала совместная декларация, позднее получившая название «Атлантическая хартия»; в ней два государства определяли свои цели в войне, в которую США еще не вступили. Американскому президенту надо было склонить Англию к четкому определению целей и побудить Черчилля принять идеи из его «речи о четырех свободах», а британскому премьеру — получить от США еще большую поддержку в ведении войны против Германии.

Заявление включало в себя восемь основных пунктов, таких как отказ от новых территориальных приобретений США и Великобритании, уточнение границ в соответствии с волей народов, право народов на самоопределение, снижение торговых барьеров, свобода морей, создание мира, в котором нет места нужде и страху, а также разоружение агрессора и всеобщее разоружение.

Этот документ в основных положениях повторял «Четырнадцать пунктов», причем были усилены некоторые разделы, которые не сумел провести в жизнь сам Вудро Вильсон. Так, «Атлантическая хартия» специально обозначала, что победители и побежденные будут иметь одинаковый доступ к рынкам, — пункт, отличавшийся от идеи экономического наказания побежденных, восторжествовавшей после Первой мировой.

Самым спорным оказался старый вильсоновский пункт о праве наций на самоопределение. Великобритания, а позднее, после присоединения к Хартии, Нидерланды и Советский Союз восприняли этот пункт как противоречащий их интересам. У каждой из стран были колонии или территории, присоединенные вопреки воле жителей, и право на самоопределение, безусловно, угрожало сохранению этих территорий. И хотя Черчилль сообщил парламенту, что в «Атлантической хартии» речь идет только о странах, оккупированных Германией, в британских колониях текст заявления вызвал всплеск надежды на независимость. Как пишет современный историк, «джинна независимости выпустили из бутылки, и освободила его именно „Атлантическая хартия“». «Четыре свободы», «Атлантическая хартия» и международная защита прав человека создавали язык, который описывал новую форму послевоенной «цивилизации».

В сентябре принципы «Атлантической хартии» были поддержаны правительствами в изгнании оккупированных нацистами Бельгии, Чехословакии, Греции, Люксембурга, Нидерландов, Норвегии, Польши и Югославии, а также представителями Советского Союза и комитета «Свободная Франция». К январю 1942 года к «Атлантической хартии» присоединилась большая группа государств, составив основу Объединенных наций, боровшихся с нацизмом. К этому документу восходят очень разные события, сформировавшие послевоенный мир: создание Организации Объединенных Наций и НАТО, подписание Генерального соглашения по тарифам и торговле и даже роспуск Британской империи.

Документы, которые Рузвельт подписал на протяжении года, как и реальные, практические действия (например, сделка, состоявшаяся в сентябре 1940 года, — «эсминцы в обмен на базы», по которой США передали Великобритании пятьдесят старых кораблей в обмен на создание военных баз на британских территориях), свидетельствовали о том, что Рузвельт готовится к европейской войне. Однако война пришла с Тихого океана, когда 7 декабря 1941 года самолеты, поднявшиеся с японских авианосцев, атаковали американскую базу на Гавайях.

Воевать на два фронта вряд ли входило в планы американского президента, но Гитлер, объявивший войну Соединенным Штатам через четыре дня после Перл-Харбора, помог Рузвельту (если бы этого не произошло, не исключено, что США воевали бы только на Тихом океане). Историки спорят, можно ли считать, что Рузвельт сознательно провоцировал Японию на атаку — экспансионизм островной державы имел собственные основания, — но американское правительство использовало Перл-Харбор для того, чтобы разгромить изоляционизм в собственном обществе.

Вступление в войну оказалось не только способом залечить экономические раны Великой депрессии (благодаря военным заказам промышленность начала быстрый рост, а хроническая безработица 1930-х уступила место дефициту рабочей силы), но и возможностью вернуть американцам веру в себя. После начала войны Рузвельт добился общественной поддержки своих мер, нацеленных на мобилизацию, повышение налогов, увеличение вмешательства в экономику, — в значительной степени потому, что войну с нацизмом как крестовый поход против тирании.

В ходе войны Рузвельт несколько раз встречался с партнерами по антигитлеровской коалиции, в том числе дважды — в составе «большой тройки» с участием Иосифа Сталина (в ноябре 1943 года в Тегеране и в феврале 1945-го в Ялте). Именно в Ялте были намечены основные контуры послевоенного мира. В ходе конференции стороны договорились о создании Организации Объединенных Наций и о ее структуре, о границах послевоенного мира, репарациях Германии, о вступлении СССР в войну против Японии и о многом другом.

Разделение освобожденной Европы на оккупационные зоны заложило основы будущего раскола континента на сферы влияния. «Большая тройка» также подписала «Декларацию об освобожденной Европе», соответствовавшую тексту «Атлантической хартии». Декларация , в частности, восстановление суверенных прав народов, освобожденных от нацизма, а также право союзников совместно помогать этим народам: «Установление порядка в Европе и переустройство национально-экономической жизни должно быть достигнуто таким путем, который позволит освобожденным народам уничтожить последние следы нацизма и фашизма и создать демократические учреждения по их собственному выбору» . Эта декларация осталась на бумаге, поскольку вскоре после окончания Второй мировой началась холодная война.

Победу во Второй мировой войне обеспечили экономическая мощь США и человеческие ресурсы СССР — неочевидный альянс, имевший долговременные последствия. В результате Соединенные Штаты превратились в одну из двух мировых держав. Другой стал Советский Союз.

Подробнее читайте:
Курилла И. Американцы и все остальные: Истоки и смысл внешней политики США / Иван Курилла. — М. : Альпина Паблишер, 2024. — 320 с., ил.