«Полевые биологи в лицах»

Не все биологи трудятся в лабораториях. Многие из них, невзирая на порой суровые условия, изучают растения и животных в естественной среде обитания. В книге «Полевые биологи в лицах» (издательство «АРХЭ») писательница Ольга Арнольд рассказывает о жизни и работе людей, которые проводят большую часть времени в дикой природе. Книга вошла в длинный список премии «Просветитель» 2024 года. Предлагаем вам ознакомиться с фрагментом о женщине, которая оставила университетскую жизнь ради изучения океана.

Глава 12. Андреа Маршалл
Королева мант

Вообще-то говоря, молодому морскому биологу Андреа Маршалл не слишком нравится, когда ее называют «Королевой мант». Или она так говорит, чтобы избежать неловкости — кто же тогда те, кто работает вместе с ней? В одном интервью она как-то пожаловалась, что это прозвище прилепилось к ней благодаря одноименному фильму ВВС, и пообещала, что скоро появится фильм о Рыцаре китовых акул и Принце планктона. Пока не появились.

Как же это редко бывает, чтобы ученый, не достигший еще 30 лет, совершил эпохальное открытие в науке! Тем более, женщина. Андреа — редчайшее исключение, может быть, единственный случай в своем роде. Лично я о докторе Маршалл и ее открытиях узнала еще до знаменитого фильма, из дайверского журнала «Предельная глубина». Автор статьи назвал ее «амбициозной» (наверное, это просто неудачный перевод с английского, — у слова ambitious есть и другое значение, целеустремленный). Нет, Андреа вовсе не амбициозна, люди амбициозные не поступают так, как Андреа — не бросают устроенную университетскую жизнь в благополучной Калифорнии ради захудалого поселка в нищем Мозамбике (правда, между Америкой и Африкой в ее творческой судьбе была еще Австралия). Андреа просто очень целеустремленный человек, причем, с самых ранних лет. Ей было всего пять лет, когда она решила, что будет изучать акул. Родители тут были ни при чем — девочку вдохновляли документальные фильмы и книги о природе. И наибольшее впечатление на нее произвели работы исследователей океана, особенно командора Кусто и американок Сильвии Эрл и Юджинии Кларк, о которых в нашей стране мало кто знает. Сильвия Эрл — океанограф, защитник окружающей среды, писательница. Она участвовала более чем в 100 морских экспедициях, причем некоторые из них возглавляла, провела в различных подводных аппаратах более 7000 часов, установила рекорд глубинного одиночного погружения на исследовательской субмарине, сконструированной ее мужем Грэмом Хоксом. Ихтиолога Юджинию Кларк часто называют «Акулья леди». Известность ей принесли работы по изучению ядовитых тропических рыб и поведения акул. Она была одной из первых, кто использовал дайвинг в научных целях.

Андреа научилась нырять с аквалангом еще в детстве, в 12 лет она получила первый дайверский сертификат, а к 30 годам на ее счету было уже несколько тысяч погружений. Кроме того, она приобрела квалификацию технодайвера — то есть она может погружаться на большую глубину, используя различные газовые смеси. Это сложная подводная специализация и физически тяжелая, особенно для хрупкой девушки. В 16 лет Андреа также прошла профессиональный курс подводной фотографии; ее учителем стал знаменитый подводный фотограф Том Кемпбелл. Судя по ее работам, она оказалась более чем достойной ученицей. Таким образом, получив образование по специальности «морская биология», она была полностью готова к тому, чтобы изучать водные организмы в их родной среде. Кстати, и в выборе университета тоже проявился ее решительный характер. Начав учиться в родной Калифорнии, она продолжила обучение в Брисбене, столице австралийского штата Квинсленд. В американской системе высшего образования ее не устраивало то, что у студентов совершенно отсутствует самостоятельность и возможность выбора, они должны делать то, что им велят преподаватели. Австралийская система обучения гораздо мягче и гибче, там приветствуется творческий подход. Ее куратором стал профессор Майкл Беннет, сотрудничество с которым продолжается до сих пор.

В какой-то момент у Андреа немного поменялись приоритеты — акулы уступили место мантам. В 2003 году Андреа поехала в Южную Африку волонтером, изучать больших белых акул. Кто-то из знакомых дайверов рассказал ей о местечке у южных берегов Мозамбика, где можно встретить великое множество мант. Она тут же села на самолет в Йоханнесбурге, полетела туда... И влюбилась в мант. Впрочем, акулы и скаты (а манта — самый большой из скатов) близкие родственники, и те, и другие относятся к классу хрящевых рыб.

Возле берегов Южного Мозамбика море богато планктоном, поэтому здесь живут постоянные популяции мант и китовых акул, к тому же на расположенных рядом глубоководных рифах находится , которую регулярно посещают манты. Идеальное место для морской биостанции! Там, в деревушке Тофо, 23-летняя Андреа поселилась и организовала исследовательскую базу, продав ради этого все свои пожитки. В университете ее сначала, разумеется, отговаривали, но поняв, что решение окончательное, Майкл Беннет благословил свою аспирантку. И началась новая жизнь. Молодая белая женщина, да еще американка, совершенно одна среди местных жителей, придерживавшихся традиций строгого патриархата, к тому же английский там мало кто знает, Мозамбик — бывшая португальская колония. Она столкнулась с проблемами, которые девушка родом из Денвилла, богатейшего пригорода Сан Франциско, просто не могла себе представить. Так, не было электричества, не было водопровода, и ей приходилось качать воду ручным насосом и — подумать только! — согревать ее, чтобы помыться. Для наших женщин это вполне привычно, но даже и для нас чинить грузовичок, который все время ломался и застревал в песках, самостоятельно спускать на воду лодку и вытаскивать ее из воды, пожалуй, было бы слишком тяжко. После этого Андреа научилась ценить некоторые вещи, которые обычно воспринимаются как данность.

А еще Андреа пришлось практически своими руками строить дом, и даже не один, а два. Денег было очень мало, и она вместе с рабочими провела целый год на постройке здания для биостанции по местной технологии, из глиняных кирпичей и тростника. Но хозяин арендованной под станцию земли оказался дельцом, наживавшимся на торговле убитыми мантами, и Андреа с ним вдрызг разругалась. В результате она опять осталась ни с чем. В этот момент девушка чуть не сломалась и готова была уже все бросить и уехать. Однако выдержала. И снова принялась за строительство. Новый дом, возведенный чуть севернее предыдущего, стал основой биостанции, которая сейчас называется Центром изучения мант и китовых акул. Впрочем, это было далеко не последнее испытание в ее жизни. Дважды у нее из сейфа воровали скудные средства, выделенные на научные исследования, не избежала она и тропических болезней

Казалось бы, тяжелых воспоминаний об этих годах хватит на всю жизнь. Но когда я спросила Андреа, что в Тофо было для нее самым страшным, ей пришло на ум совсем другое. «Одним из худших моментов всей моей жизни, — написала мне она, — был тот, когда я увидела, как на берегу разделывают еще живую манту. С тех пор, как я стала жить в Африке, я множество раз видела, как жестоко люди поступают с животными, и к этому привыкнуть невозможно».

В 2005 году в Тофо приехал Саймон Пьерс, ученый родом из Новой Зеландии, тоже аспирант Квинслендского университета, и жизнь Андреа стала существенно легче; дальше они работали вдвоем, вместе решали организационные вопросы и занимались исследованиями. Их научные интересы разделились — Андреа занимается мантами, а Саймон — китовыми акулами. В 2008 году Андреа защитила докторскую диссертацию, конечно, о своих любимых мантах. Сейчас на территории биостанции стоит несколько зданий, лаборатории прекрасно оборудованы, есть свое исследовательское судно, работает постоянная команда ученых и экологов, которым помогают волонтеры. Доктор Маршалл и ее коллеги изучают все аспекты жизни мант, их социальное и репродуктивное поведение, пути миграции и другие особенности биологии. По ее инициативе была создана мировая база данных о мантах, по ее собственным фотографиям было идентифицировано около тысячи этих исполинских скатов. Кроме того, сама Андреа и ее сотрудники ездят по всему миру, во все уголки мирового океана, где можно встретить мант, и изучают их на местах.

Почему именно манты? Иногда мант называют «пандами подводного мира» — настолько, на взгляд непредубежденного человека, они симпатичны и дружелюбны, с ними хочется общаться. И они с нами тоже с удовольствием общаются. Андреа утверждает, что они улыбаются, встречая под водой дайвера — то, есть, строго говоря, кажется, что улыбаются. Во всяком случае, улыбаются ей. Это не односторонний контакт, а именно взаимодействие.

В повести Питера Бенчли (того самого, кто так подставил акул, написав сценарий фильма «Челюсти») «Девушка из моря Кортеса» главная героиня спасает большую манту, исцеляет ее раны, и после этого манта ведет себя с ней, как преданный пес. Я относилась к этой истории, как к поэтической фэнтези, и потому меня поразили слова Андреа по этому поводу: «Как ни удивительно, это соответствует действительности. Нет, конечно, манты не ведут себя как собаки или другие домашние питомцы на протяжении всей жизни, но они активно стараются взаимодействовать с человеком и, если вы помогли манте выпутаться из сети или вытащили из нее рыболовный крючок, она нередко следует за вами до самой поверхности и выпрыгивает из воды. Манты — это рыбы, поведение которых, на мой взгляд, ближе всего стоит к морским млекопитающим. Они точно так же привлекают наше внимание, пристально на тебя глядя, как будто пытаются понять, за тобой, за тем, что ты делаешь. Это очень умные и социальные животные. Они ищут с тобой встречи точно так же, как это могут делать дельфины, и часто демонстрируют такой же тип игрового поведения».

При встрече с людьми манты, бывает, идут и на тактильные контакты, позволяют себя чесать и гладить, — по словам Андреа в таких случаях они воспринимают человека как большую рыбу-чистильщика. Но что позволено Юпитеру, не позволено быку: так как обычные дайверы, в отличие от специалистов, не могут правильно оценить поведение этих «разумных» скатов, то доктор Маршалл просит ныряльщиков не приставать к мантам и любоваться ими на расстоянии.

Андреа знает «в лицо» многих мант, особенно тех из них, что выбрали своим местом жительства прибрежные воды Тофо. Представляю, каково ей приходилось, когда она видела своих мертвых любимиц на местном рынке! К сожалению, в бедном и отсталом Мозамбике люди убивают мант, не задумываясь.

Когда-то считалось, что ученые должны смотреть на объекты своих исследований совершенно отстранено — мол, если появляется какое-то личное отношение, то немедленно теряется объективность. Якобы они впадают в антропоморфизм, очеловечивание и прочие страшные грехи... Первой, пожалуй, преодолела это предубеждение Джейн Гудолл, замечательная исследовательница, которой Андреа восхищалась еще в детстве. Своим шимпанзе она давала не номера, а имена, со многими из них подружилась и дружила на протяжении многих лет. Ученые и тренеры, которые работают с дельфинами, нередко вступают с ними в «особые отношения», видят в животных не представителей некоего вида морских млекопитающих, а личности. Когда-то Конрад Лоренц писал, что личность начинается там, где есть личная дружба.

С мантами никто до Андреа так близко не общался. Мы с ними живем в абсолютно различных средах; в отличие от морских млекопитающих, им не надо подниматься на поверхность, чтобы вдохнуть атмосферного воздуха, поэтому на границе двух сред, на глазах у людей без аквалангов, им появляться вовсе не обязательно. Установить контакт с ними можно только под водой, как это делает Андреа. Возможно ли вступить с ними в «особые отношения»? Личности ли они? Вряд ли, хотя кто знает... Скорее, все-таки просто индивидуальности. Но стоит помнить, что в отличие от большинства рыб, манты весьма сообразительны — соотношение массы мозга к массе тела у них самое большое среди акул и скатов. И гораздо выше, чем у костных рыб.

Манта, несмотря на то, что к ней приклеилось название «морской дьявол», самый безобидный из скатов: у нее нет ни ядовитых острых шипов, как у хвостоколов, ни «электрического потенциала», как у электрических скатов. Нет даже настоящих зубов: манты питаются планктоном и мелкой рыбешкой. К тому же характер у мант дружелюбный и совершенно незлобивый. Раньше рыбаки боялись их; ходили легенды, что манта обнимает человека своими крыльями-плавниками, как бы окутывает плащом (слово «манта» по-испански означает «плащ»), и утаскивает на дно. А еще люди пугаются, когда манты, играя, выскакивают из воды и с громким плеском шлепаются обратно. Иногда они делают настоящие сальто в воздухе. До сих пор не совсем понятно, зачем им это — то ли просто играют, то ли привлекают брачных партнеров, а может, таким образом они избавляются от паразитов.

Подробнее читайте:
Арнольд О.Р. Полевые биологи в лицах. — М., 2023. — 216 с.