Как создавалась экспозиция Отдела прикладной ботаники
19 августа 1923 года в Москве открылась Всероссийская сельскохозяйственная и кустарно-промышленная выставка (ВСХВ). С ее помощью большевики хотели познакомить широкие слои населения с идеями модернизации труда и быта, а также наладить экономическое и научно-техническое сотрудничество с иностранными государствами. В книге «Картинки с выставки: наука и технологии в раннем СССР (по материалам Всероссийской выставки 1923 года)» (издательство «Рутения») историк Ольга Елина рассказывает об организации и экспозиции выставки и представляет ее как инструмент «научной дипломатии». Книга вошла в длинный список премии «Просветитель» 2024 года. Предлагаем вам ознакомиться с фрагментом, посвященным участию в выставке Отдела прикладной ботаники и селекции Государственного института опытной агрономии под руководством Николая Вавилова.
Пожалуй, самая известная в начале 1920-х годов ботаническая институция Советской России — отдел прикладной ботаники и селекции (ОПБиС) Государственного института опытной агрономии (ГИОА), которым руководил к тому времени уже знаменитый ботаник, генетик и селекционер Николай Иванович Вавилов (1887–1943). Напомним вместе с тем, что отдел — институция дореволюционная, ведущая свою историю от Бюро по прикладной ботанике Ученого комитета Министерства земледелия, впоследствии — Народного комиссариата земледелия. Но именно в послереволюционный период и именно под руководством Вавилова отдел снискал славу центра проведения прикладных ботанических исследований в мировом масштабе.
В рамках структуры ВСХВ прикладная ботаника — зона ответственности научно-агрономической секции С. К. Чаянова. В главе I мы обсуждали взаимоотношения давних знакомцев по Петровской академии и Воронежской опытной сети С. К. Чаянова и Н. И. Вавилова. В том числе — чаяновское предложение присоединиться к устройству ВСХВ и вежливый отказ Вавилова, который тот объяснял загруженностью в ГИОА. Однако другому своему корреспонденту в те же дни Вавилов писал: «Шумит Чаянов с Выставкой, но, по-видимому, Выставка будет отложена до 1924 года, только об этом еще открыто не говорят». Напомним: Вавилов неоднократно отмечал, что выставка создается непродуманно, времени на ее подготовку отведено слишком мало; в декабре 1922 года писал тому же Чаянову, что «по серьезному надо готовиться уже теперь». А 17 июня 1923 года с горечью сообщал давнему коллеге, агроному А. И. Стебуту, эмигрировавшему в Сербию: «В августе открывается Всероссийская сельскохозяйственная выставка. Скоропалительно, мало подготовлено». Правда, тут же пояснял: «...все-таки она обещает быть интересной». Еще более резкие отзывы Вавилова о подготовке ВСХВ находим в стенограмме заседания ГВК от 20 июня 1923 года, где приведены слова С. К. Чаянова: «Когда в ГВК к Брагину [председателю ГВК. — О. Е.] приехал Вавилов, то он говорил, что это сумасшедший дом. Это пожар в доме сумасшедших». Вероятно, Вавилов не счел для себя возможным тратить время на регулярные поездки в Москву для организационно-выставочных дел с неопределенным результатом. Но как один из ведущих специалистов в области ботаники и растениеводства стал экспертом Научно-технического совета и экспонентом ВСХВ. При этом Вавилов представлял не только свой петроградский отдел, но и экспозицию «американской части» — Нью-Йоркского бюро (агентства) прикладной ботаники, которое год назад создал вместе с энтомологом и агрономом Дмитрием Николаевичем Бородиным (1887–1957).
16 апреля 1923 года в ГИОА под председательством главы Ученого совета В. И. Ковалевского состоялось первое заседание, на котором обсуждался вопрос об участии на ВСХВ института в целом. Председатель, он же руководитель НТС выставки, просил заведующих всех отделов института предоставить ему «справки об экспонатах для Выставки с указанием, какие экспонаты имеются уже в готовом виде и что может быть изготовлено вновь в зависимости от размера выставочного кредита». Участникам собрания объяснили, что есть серьезные проблемы: нехватка финансирования, ограниченность площадей в опытном отделе выставки (Главный дом), где должна была разместиться главная часть экспозиции. Поскольку кредиты на изготовление, упаковку, перевозку экспонатов и прочее ожидались не раньше конца мая, было рекомендовано использовать «внутренние резервы». Экспозиция планировалась единая, для всего института. Места в Главном доме выделили мало, только 40 квадратных саженей (примерно 180 м2); начались переговоры по увеличению площади, возможности занять галерею на втором этаже. Вторая составляющая экспозиции — «живые посевы» на опытных площадках партера ВСХВ (полевые культуры) и в коллекционном питомнике (плодовые и декоративные культуры). Курировать эту часть поручили Н. И. Вавилову. «К выставке надо готовиться всерьез», — распоряжение Вавилова сотрудникам, которому он сам неуклонно следовал.
Из переписки Н. И. Вавилова вырисовываются планы выставочной презентации отдела прикладной ботаники. В частности, Вавилов сообщал об условном названии экспозиции: «Возделываемые растения Европейской и Азиатской России», куда должны были войти отчеты в виде карт, диаграмм и фотографических материалов об экспедиционной деятельности отдела (в том числе — последней персидской экспедиции), книжные и иные публикации ОПБиС; из другого письма узнаем, например, что собирались показать все выпуски «Трудов по прикладной ботанике», в том числе находящийся в печати, посвященный пшеницам. Нью-Йоркское отделение ОПБиС готовило обзор по интродукции новых культур в СССР, в связи с чем Д. Н. Бородин писал Вавилову: «Наша энергия с января по июль, правда, направлена почти на 45 процентов на Выставку».
Более детальное представление о планах показа можно составить по архивному документу «Экспонаты отдела прикладной ботаники», где перечислены девять позиций:
1) общая карта посевных площадей с указанием пределов земледелия;
2) Отдел прикладной ботаники в фотографиях;
3) отделения Отдела в провинциях (в фотографиях);
<...>
6) возделываемые растения (пшеница, рожь, ячмень, просо, кукуруза, рис и другие злаковые хлеба, горохи и вообще бобовые, технические, масличные, как лен, конопля, хлопок, подсолнух, корнеплоды и другие возделываемые растения, а также луговые и сорные), при этом ОПБиС уже приступил к составлению карт отдельных культур для некоторых групп растений, карт центров распространения, витрин со стеклами с образцами возделываемых растений;
7) издательская деятельность;
8) экспедиции;
9) агентура (имеется в виду Нью-Йоркское бюро/агентство/ отдел прикладной ботаники).
Сохранился также полный перечень экспонатов ГИОА по разделу прикладной ботаники, где значатся 43 позиции (№№ 3392–3435), среди них:
— гербарий хлебных злаков (№ 3393),
— альбом фотографий отдела (№ 3394),
— витрина с гибридизационными работами ОПБиС на Тулунской опытной станции (№ 3397), — витрина с формами яровой пшеницы для Севера России (№ 3398),
— витрина с формами гладкоостных ячменей (№ 3399),
— альбом с материалами экспедиции отдела в Монголию (№ 3434),
— фотографические материалы по отдельным питомникам, видам научной работы,
— материалы по подразделениям отдела, в том числе по Нью-Йоркскому бюро (отделению) ОПБиС (№ 3428)584.
Дополнительную информацию о разделении экспозиции по отделам ВСХВ дают опубликованные каталоги. Вавиловский ОПБиС выставлялся в двух павильонах (Главный дом, «Полеводство и специальные культуры») и на опытных площадках. Так, в опытом отделе Главного дома разместились экспонаты плодоводства «в виде карт распространения плодовых садов, районирования СССР по отдельным садовым культурам, образцов семян диких и культурных форм некоторых плодовых деревьев», а также работы по сложной гибридизации (сорта пшеницы и ячменей для Крайнего Севера), печатные труды отдела (с тома I, 1908 год, по том XIII, 1923 год), отдельные монографии. В павильоне «Полеводство» (группа I, «разнообразие сортового материала и достижения <...> в направлении улучшения сортов») представили следующие материалы.
1. Посевная площадь под полевыми культурами в Европейской и Азиатской России и северные пределы земледелия в России (картограмма).
2. Главнейшие возделываемые растения, иллюстрирующие разновидности и сорта растений земного шара и их распределение в России (более 70 рам с натуральными экспонатами).
3. Распространение главнейших разновидностей пшениц, ячменя, овса и ржи в России (картограммы и диаграммы «в количестве 20 штук»).
4. Бобовые кормовые растения (живые экспонаты).
5. Структура Отдела прикладной ботаники и его опытных учреждений.
6. Печатные издания отдела прикладной ботаники и его опытных учреждений.
Наконец, в разделе «Живые посевы» — на тех самых опытных участках, которые заменили собой партерные клумбы, где показали «улучшенные и селекционные сорта сельскохозяйственных растений в их росте, практические и научные приемы <...> успешного выращивания сельскохозяйственных растений <...> научную работу по изучению вегетации растений и применению удобрений», ОПБиС занимал участник № 4–6, демонстрируя коллекции разновидностей и сортов культурных и сорных растений различных областей территории СССР.
Решение ГВК выставлять экспонаты согласно тематике, а не по ведомственной принадлежности развело демонстрацию результатов деятельности ОПБиС по разным павильонам и площадкам ВСХВ. При этом не обнаруживаем разделения на работы теоретического характера (обобщение данных по мировому биоразнообразию возделываемых растений, экспериментальное изучение гибридизации и прочее) и прикладные, связанные с селекцией, «улучшением сортов». Не известно, как отнесся к такому размещению экспозиций Н. И. Вавилов, считал ли он его нарушающим целостную картину презентации ОПБиС. Однако именно в случае Вавилова можно предположить, что целью исследовательских проектов была практическая польза, работы велись на том уровне взаимообогащения теории и практики, когда не возникал вопрос об их «академичности» или «прагматичности». Когда можно было использовать двойной девиз: «Знание — капитал, без которого невозможно улучшение сельского хозяйства» и «Сельскохозяйственные знания создаются местными опытами».
Не располагаем мы и сведениями о том, какое впечатление экспозиции Отдела прикладной ботаники произвели на зрителей и специалистов. Некоторую информацию можно почерпнуть из комментариев самого Н. И. Вавилова. Похоже, он был не очень доволен результатом; возможно, это следствие его изначально критической позиции по отношении к выставке. Тем не менее для Вавилова и его единомышленников несомненную ценность имела совокупная демонстрация итогов деятельности опытных учреждений, возможность широкого обмена материалом, в том числе с зарубежными коллегами. По окончании выставки он писал Д. Н. Бородину:
Выставка была очень для нас интересной. Со всей России был представлен семенной материал, даже с таких окраин, как Якутская область, Приморская область. Собрали около 15 000 образцов и приступим к описанию сортового состава России. Через 2–3 года, рассчитываю, выпустим книгу «Возделываемые растения России», по крайней мере для полевых культур.
И добавлял:
Сама по себе выставка была, конечно, дорогой и скоропалительной, но для отдельных групп, как, например, для нас, она несомненно была чрезвычайно интересной и полезной. Можно было получить представление обо всей России, и в особенности об ее окраинах. Во всяком случае, выставка была такой, что ее было не совестно показать иностранцам...
Итоговые размышления о значении ВСХВ для развития селекции, налаживания внутреннего и международного сортового обмена Н. И. Вавилов изложил в статьеВавилов Н. И. Селекционные и сортовые возможности России, по данным Всесоюзной сельскохозяйственной выставки // Экономическая жизнь. 1 ноября 1923 г. С. 5–6., опубликованной в газете «Экономическая жизнь» в ноябре 1923 года.
Подробнее читайте:
Елина О. Картинки с выставки: наука и технологии в раннем СССР (по материалам Всероссийской выставки 1923 года) / Ольга Елина, — М.: Рутения. 2024. — 544 с., ил.