«В тени богов. Императоры в мировой истории»

В чем состоит работа императора? Что может способствовать успеху или провалу его власти? Почему наследственная власть не выдержала проверку современностью? В книге «В тени богов. Императоры в мировой истории» (издательство «Corpus»), переведенной на русский язык Евгенией Фоменко, историк Доминик Ливен знакомит читателя с характерами многочисленных правителей и династическими традициями, а также рассказывает, как управлялись обширные империи. Предлагаем вам ознакомиться с фрагментом, посвященным расширению Арабского халифата и борьбе за престол после смерти Мухаммеда.

Исламский халифат: настоящая мировая империя

Ни одна империя в более ранней истории не занимала такую большую территорию и не разрасталась так стремительно, как Арабский халифат. За три поколения после смерти Мухаммеда его наследники распространили свою власть от Испании и Северной Африки на Западе до границ Индии и Китая в Восточной и Южной Азии. На протяжении двухсот лет всей бывшей территорией державы Ахеменидов и богатейшими провинциями поздней Римской империи правил один монарх. Больше ни одна империя в истории не смогла сравниться с Арабским халифатом и добиться господства одновременно и на Иранском нагорье, и на южном побережье Средиземного моря. При этом влияние халифата не было преходящим и не ограничивалось одной геополитикой. Напротив, именно Арабский халифат заложил фундамент для создания грандиозной исламской культурной и религиозной зоны, которая не теряет своего огромного значения и сегодня.

Арабской экспансии способствовал упадок двух империй, лежавших прямо у нее на пути: Восточной Римской империи (Византии) и государства Сасанидов. Многократные эпидемии чумы разорили их в VI веке и не отступили в первые десятилетия VII века. Хуже того, в первые тридцать лет VII века давнее Рима и Ирана достигло апогея и вылилось в ряд разрушительных военных кампаний. К 619 году Сасаниды захватили Сирию, Египет и Анатолию и подошли к воротам Константинополя. Казалось, Римская империя обречена. Но в 624 году император Ираклий I взял реванш, когда организовал блестящее и дерзкое вторжение в Иран с севера, заручившись поддержкой степной империи тюрков и используя в своих целях конфликт между сасанидским царем и аристократией. К 629 году персы капитулировали, и Ираклий I триумфально вошел в Иерусалим, чтобы вернуть Животворящий Крест на его законное место. Но непостоянство политической удачи очень быстро дало о себе знать. Новая грандиозная и совершенно непредсказуемая угроза в форме ислама пришла из Аравии, которая ранее считалась захолустьем как в стратегическом, так и в культурном отношении.

Хотя стремительному распространению ислама по Евразии способствовал упадок в Византии и державе Сасанидов, двумя его ключевыми элементами были исключительное по силе воздействие новой религии и военная мощь кочевников. Религиозный фактор был важнее военного, в чем не возникает сомнений при анализе долгосрочного воздействия Арабского халифата. Большинство кочевников-завоевателей в истории сами были в значительной мере завоеваны оседлыми обществами, которыми они управляли. Арабы, напротив, хотя и захватили центры древней цивилизации, по большей части сохранили собственную культуру и язык. Арабский язык, который прежде имел лишь минимальное культурное влияние, занял господствующее положение в огромном регионе как язык власти и — главное — Священного Писания. Арабские кочевники, завоевавшие эту империю, ранее не имели государственности. Их племена постоянно враждовали друг с другом. Ислам и верность мусульманскому сообществу (умме) позволили им объединиться в надплеменной союз, которого не существовало прежде.

Кочевники Аравийской пустыни были столь же выносливыми, мобильными и воинственными, как их собратья из евразийской степи, но проигрывали им в военном отношении. Они были гораздо менее многочисленны и, хотя прибывали на поле битвы на конях и верблюдах, сражались в основном в пешем строю. Следовательно, их победы не объясняются преимуществами композитного лука, дьявольским мастерством конных лучников и блестящей кавалерийской тактикой, которые сделали степных кочевников такими опасными. Впрочем, чем бы они ни объяснялись, военные успехи и в масштабах, достигнутых арабами, не могли не восприниматься как свидетельство небесного благословения и легитимности халифата. Хотя в это поверил бы любой народ, исповедующий любую религию, исламская доктрина была особенно открыта для такой интерпретации успехов. В отличие от христианства, зороастризма и буддизма, ислам с самых первых дней был вовлечен в высокую политику и управление государством. Когда в 622 году Мухаммед бежал из Мекки после разлада с городскими элитами, он поселился в Медине и вскоре стал политическим, судебным и военным лидером нового города. Война для Мухаммеда, как и для любого другого правителя, была важнейшей обязанностью. Священный долг защищать и распространять ислам — джихад — занимает центральное место в Коране. Это внесло свой вклад в непоколебимую уверенность в себе и наступательный порыв, благодаря которым исламские завоевательные армии настойчиво шли вперед.

Хотя Мухаммед был политическим лидером, в Коране мало говорится об управлении государством. Еще меньше в нем инструкций для императора. Мажоритарная (суннитская) и миноритарная (шиитская) традиции ислама расходятся во мнении относительно того, выбрал ли Мухаммед преемника. Шииты утверждают, что пророк явно обозначил свое желание передать бразды правления своему зятю и двоюродному брату Али, мужу Фатимы, которая единственная из детей Мухаммеда дожила до взрослого возраста. Сунниты это отрицают. Серьезные внутренние конфликты, которые навсегда раскололи раннее христианство, по большей части касались доктрины и прежде всего разногласий по вопросу о том, в какой степени Иисус Христос был богом, а в какой — человеком. Исламская доктрина яснее и лаконичнее, а монотеизм в ней безоговорочен. Она лишена такой гнетущей теологической странности, как Троица. Великий, ранний и перманентный раскол в исламе произошел из-за престолонаследия. Во многих отношениях раскол суннитов и шиитов стал самой знаменательной проблемой престолонаследия в истории.

Как всегда бывает в подобных случаях, борьба за престолонаследие принесла разлад в семью пророка. У его любимой жены Аиши были плохие отношения с его зятем Али. Ставший преемником Мухаммеда благочестивый халиф Абу Бакр был избран на спонтанном собрании, куда явилось множество его сторонников. Новый халиф приходился Аише отцом. Вражда между членами семьи пророка была отчасти связана с противоборством разных фракций и групп внутри новой исламской элиты. Одним из элементов борьбы за престолонаследие стало неприятие крупным племенем курайшитов идеи, что наследственное лидерство в исламе является прерогативой одной из подгрупп этого племени, а именно клана Бану Хашим, к которому принадлежали Мухаммед и Али. Мухаджиры (сподвижники), сопровождавшие Мухаммеда, когда он бежал из Мекки в Медину, пользовались почетом, но между ними не было единства по вопросу о престолонаследии. Все четверо первых халифов — Абу Бакр, Умар, Усман и Али — принадлежали к числу сподвижников Мухаммеда, и трое из них были убиты в борьбе за власть и влияние в новом государственном образовании. Коренным мединцам, приютившим Мухаммеда, могли не нравиться попытки выходцев из Мекки захватить главенствующую роль в исламском государстве. Многие сподвижники и мединцы, вероятно, в некоторой степени объединялись в своем неприятии властных притязаний пришедшей из Мекки элиты, большинство представителей которой не спешили принимать Мухаммеда и ислам. С другой стороны, в традиционном мире арабских кочевников благородное происхождение ценилось очень высоко.

Вскоре к противоречиям в арабской элите добавились и несогласия по вопросу о распределении грандиозных трофеев. Третий халиф Усман происходил из консервативной меккской элиты, но принадлежал к числу сподвижников Мухаммеда. Усман отдавал явное предпочтение своим родственникам, что сделало его непопулярной фигурой, однако убили халифа мятежники из Египта и Ирака (Куфы), недовольные его вмешательством в местные конфликты из-за дележа добычи и . Усмана сменил четвертый халиф Али, но часть исламской элиты его не приняла, что вскоре привело к началу гражданской войны. Победителем из нее в конце концов вышел Муавия, двоюродный брат Усмана и наместник Сирии. Он создал Омейядскую наследственную монархию, которая правила исламским миром до 750 года. Одной из жертв гражданской войны стал Али, впоследствии был убит и его сын Хусейн. История их «мученичества» и убеждение в фундаментальной нелегитимности всех исламских режимов после их смерти сформировали ключевой элемент шиитской коллективной идентичности и системы верований.

На протяжении нескольких десятилетий после смерти Мухаммеда существовала большая опасность разрушения исламского сообщества и религии. Личные, фракционные и племенные распри раздирали их арабское ядро. Лишь столетие спустя завоеванные неарабские народы начали массово переходить в ислам. Работа над Кораном завершилась через двадцать лет после смерти пророка, и он стал первой книгой на арабском языке. Написанный ритмической прозой и полный аллюзий и символизма, он часто оказывался трудным для понимания и открытым для множества интерпретаций. Прошло еще сто лет, прежде чем авторитет Корана был подкреплен хадисами — как считается, достоверными сборниками высказываний и решений пророка и его сподвижников. В письменной форме официальный и повсеместно признаваемый набор исламских доктрин был закреплен еще позже представителями авторитетных школ религиозных философов (улемов), которые брали пример с отцов-основателей, изучавших Коран и хадисы в конце VIII и начале IX века. Между тем институт халифата был принципиально важен для выживания ислама. На протяжении более чем 200 лет первые Омейяды, а затем и Аббасиды единство и безопасность исламского сообщества и поддерживали религиозное воспитание, благодаря чему исламское культурное и религиозное сообщество пришло к процветанию, когда их династии и империи остались в далеком прошлом.

Хотя наследственная монархия Омейядов и Аббасидов имела важнейшее значение для благополучия ислама в первые века его существования, в конце концов она причинила страдания множеству правоверных мусульман. Мухаммед был одним из важнейших лидеров в истории, но его не назвать наследственным монархом и тем более наследственным императором. Описывая свою концепцию харизматического лидерства, Макс Вебер в первую очередь приводил в пример ветхозаветных пророков. Как и большинство харизматичных лидеров, они в свое время оказали разрушительное влияние на еврейское общество. Мухаммед был пророком и новатором величайших масштабов. Мусульманские богословы подчеркивали, что, в отличие от Иисуса Христа, он никогда не заявлял о своих притязаниях на божественное происхождение. Но в сознании большинства представителей исламского сообщества он занимал примерно такое же место, как Христос в сознании христиан. Ни один халиф не мог сравниться с Мухаммедом по силе личности и силе власти, а легитимность первых четырех халифов проистекала из того, что они были сподвижниками и ближайшими соратниками Мухаммеда. Ключевыми элементами их власти стали также личное благочестие и поддержка со стороны исламского общества, но конфликты из-за престолонаследия ввели в исламскую политику вопросы генеалогии и права наследования. Пришествие Омейядов ознаменовало триумф наследственной монархии. Халифы были не просто наследственными императорами, но и правителями одной из величайших и влиятельнейших империй в истории. В территориальном отношении их империя была самой крупной из тех, что к тому моменту видывал мир. Она стала стартовой площадкой для расширения исламского сообщества, в которое со временем вошли значительные части Евразии и Африки. Пока не появилась Британская империя, которая помогла распространить по миру либеральную и капиталистическую цивилизацию, ни одна империя не оказывала на человечество такого широкого и глубокого влияния. Иными словами, халифы были всемирными императорами.

Правители халифата всегда легитимизировали себя в строго исламских рамках как наследников Мухаммеда и защитников мусульманского сообщества. Тем не менее с течением времени эта монархия позаимствовала множество ритуалов и ценностей из ближневосточной — и особенно персидской — имперской традиции. Правящая династия сосредоточила в своих руках колоссальное богатство и вела роскошную и изысканную жизнь, особенно после того как Аббасиды перенесли столицу империи в Багдад. Их  в основном строились из глинобитного кирпича, поэтому от них почти ничего не осталось. Если египетские пирамиды и руины каменных римских зданий позволяют нам представить, какое впечатление они производили на людей в свое время, то здесь мы лишены такой возможности. Но эта роскошь явно пребывала в контрасте с простым и сравнительно эгалитарным миром Мухаммеда и арабской традиции. Еще сильнее она контрастировала с утопическими мечтами и надеждами множества первых последователей этой великой — и эгалитарной по сути — религии спасения. Многие богословы и праведники сторонились династии и двора, хотя часто и признавали ее существование неизбежным и даже необходимым. Значительная часть мусульманского общества, называемая хариджитами, никогда не признавала легитимности наследственной монархии, и потому на протяжении многих десятков лет после смерти пророка они вели подпольную войну против правящей династии и общественного порядка, который она поддерживала.

Подробнее читайте:
Ливен, Доминик. В тени богов. Императоры в мировой истории / Доминик Ливен; пер. с англ. Евгении Фоменко. — Москва: Издательство АСТ : CORPUS, 2024. — 512 с.