«Корпорация самозванцев»

В 1948 году Николай Павленко, бывший председатель кооперативной строительной артели, присвоил себе и подчиненным воинские звания и создал теневую организацию — Управление военного строительства. На протяжении четырех лет она, используя подложные документы, заключала с государством договоры на строительство шоссейных и железных дорог. В книге «Корпорация самозванцев. Теневая экономика и коррупция в сталинском СССР» (издательство «НЛО») главный научный сотрудник Института советской и постсоветской истории НИУ ВШЭ Олег Хлевнюк разбирает устройство теневой экономики позднего сталинизма на примере истории Павленко и его организации. Предлагаем вам ознакомиться с фрагментом, в котором объясняется, почему чиновники доверительно относились к деятельности УВС и порой даже не подозревали, что их обманывают.

«Благодушие» и «утрата бдительности»: феномен сетевого доверия

Применительно к советской действительности, прежде всего в ее сталинском варианте, историки нередко предпочитают говорить о недоверии или принудительном доверии¹. Априорные представления о советской жизни нередко рисуют картину всеобщей подозрительности и ослабления доверия между людьми, что стимулировалось государственной политикой террора, поощрения доносов и идеологическими кампаниями бдительности и ксенофобии. В значительной степени это верно. Вместе с тем даже тоталитарная система не способна полностью ликвидировать доверие как важнейший институт социального взаимодействия.

В отношениях между населением и государством его можно заменить принудительным доверием, основанным на страхе или грубой индоктринации. В отношениях между людьми оно может быть сведено до минимума опасениями доносов и риском компрометации «подозрительными связями». Однако в целом вне доверия невозможно решение основной массы проблем повседневной жизни и само существование социума даже в условиях тоталитаризма. А значит, доверие должно сохраняться и проявлять себя в разных формах в разных социальных общностях и группах.

Для прояснения этого вопроса недостаточно априорных социологических конструкций и общего взгляда на некоторые характерные черты советской политической системы. Как верно отмечает Йорам Горлицкий, «одна из сложностей, связанных с доверием, состоит в том, что чем более изощренным является даваемое ему определение, тем сложнее подобрать для него эмпирическое наполнение». Изучение этого «эмпирического наполнения» и уточнение на основе реальных фактов представлений о феномене доверия, несомненно, является важной, хотя и непростой задачей. Кое-что может подсказать в этом отношении и история корпорации Павленко.

В этой книге к феномену «доверия» я буду обращаться дважды. Первый раз сейчас, когда речь пойдет о доверии покровителей и чиновников к Павленко и его организации. Второй раз в главе 4, когда будут анализироваться социальные связи в самой организации.

Итак, деятельность Павленко предоставляет многочисленные свидетельства о широком распространении в среде советских чиновников доверительных отношений и неформального взаимодействия, которое в различных пропагандистских и следственных материалах характеризовалось как «благодушие» и «утрата бдительности». Почему же чиновники, с которыми взаимодействовал Павленко, доверяли ему и принимали на веру его легенду? Какими были рутинные способы взаимодействия в различных административных структурах? Материалы следствия по делу УВС показывают наличие в советском партийно-государственном аппарате феномена сетевого доверия, которым активно пользовался Павленко, как и другие самозванцы, о которых шла речь во введении.

Это явление можно описать следующим образом: установив отношения определенного уровня даже с ограниченным кругом чиновников, можно было приобрести кредит доверия у всей сети, к которой эти чиновники принадлежали, без дополнительного подтверждения своей личности и возможностей у каждого из членов сети. Сетевое доверие было рискованным инструментом, так как потенциально позволяло проникнуть в аппаратную среду опасным чужеродным элементам, что и произошло в случае с Павленко. Вместе с тем эти риски нивелировались многочисленными преимуществами. Сетевое доверие позволяло сравнительно быстро, минуя официальные бюрократические препоны, решать многочисленные вопросы оперативного управления, поддерживать круговую поруку и взаимопомощь в сетях перед лицом внешних атак со стороны центра или конкурирующих сетей и т. д.

Хорошим конкретным примером действия принципа сетевого доверия является история внедрения организации Павленко в один из секторов экономики Молдавии. Столкнувшись, как уже говорилось, с необходимостью освоения нового рынка, Павленко в 1951 году направил в эту республику своего помощника С. И. Литвина. Тот, как обычно, начал с поиска нужных связей. Первостепенное внимание, судя по всему, было уделено кишиневскому подразделению Промбанка. Это был вполне логичный шаг. Именно через банки шло финансирование подрядных работ, которые интересовали Павленко. Служащие банка были полезны как в будущем, если бы удалось заключить договоры, так и на начальной стадии, поскольку знали состояние дел в строительстве республики и могли порекомендовать потенциальных заказчиков. Дело облегчалось тем, что в Кишиневском отделении банка работала Л. В. Виноградова, бывшая сотрудница отделения банка во Львове, с которой Павленко контактировал в период создания организации. Появление Павленко в кишиневской конторе Промбанка ознаменовалось сценой, которую очевидец позже описал так:

В общем, механизм сетевого доверия был запущен. Во многом благодаря Виноградовой был облегчен доступ Павленко к заместителю управляющего конторой Промбанка М. Е. Шуману, чрезвычайно важному звену в цепи полезных контактов. Действуя, как показало позже следствие, вполне бескорыстно, Шуман взялся свести нуждавшихся в заказах «военных» и нуждавшихся в помощи молдавских хозяйственников. Скорее всего, он старался оказать услугу даже не столько организации Павленко, сколько своему старому знакомому — заместителю министра пищевой промышленности Молдавии М. А. Азарьеву.

Зная, что у того есть трудности со строительством ряда объектов, Шуман позвонил Азарьеву, и вскоре процесс заключения договоров был запущен. Фактически Шуман был первым в длинной цепи контактов Павленко в Молдавии, кто руководствовался принципом сетевого доверия. Позже, объясняя свое «благодушие», он говорил следователю: «...Документами „организации“ и ее представителей, в том числе и Павленко, я не интересовался. Я считаю, что допустил ошибку в данном случае, поверив Виноградовой, которая сказала, что знает Павленко как клиента по Львовской конторе промбанка, кроме того, я отнесся доверчиво к Павленко потому, что он пришел в военной форме и выступал от имени воинской организации».

После звонка Шумана у Азарьева также не было оснований как-то проверять Павленко и его организацию. С одной стороны, ему было важно обеспечить выполнение строительных работ, с другой — рекомендация Шумана играла определенную роль. Очень быстро этот круг доверия к Павленко расширялся, захватывая новых чиновников. При поддержке Азарьева Павленко начал готовить договор на строительство подъездной автодороги к совхозу «Гратиешты» возле Кишинева. Вместе с директором совхоза С. М. Шендеревым они отправились к Азарьеву просить дополнительные средства. Поскольку неизрасходованные деньги в конце года были, Азарьев вместе с Павленко и Шендеревым пошли для утверждения решения к министру пищевой промышленности Молдавии К. И. Цуркану. Здесь сработал тот же механизм сетевого доверия. Позднее на «беседе» в ЦК компартии Молдавии состоялся примечательный диалог с Цурканом:

В общем, согласие министра было получено. Павленко зачислил в свой актив посещение еще одного высокого кабинета.

Успешно выполнив договор с совхозом «Гратиешты» (выполнение обязательств было важным элементом поддержания отношений доверия), Павленко получил новый контракт на строительство железнодорожной ветки и автодороги для винно-коньячного завода в Тирасполе. Директор завода А. К. Осадчий воспринимал Павленко благодаря его связям как «своего». На допросе в декабре 1952 года он показал:

По тем же мотивам доверял Павленко начальник строительно-монтажного управления Молдавпищестроя Б. Ю. Шмурак. На допросе он объяснил: «Никаких документов он (Павленко) мне не предъявлял, мне был предъявлен уже готовый договор. Слышал, что доверенности на заключение договора он не имел и действовал на основании какого-то приказа. В данном случае я документы не проверял, поскольку договор заключался с Осадчим и, кроме того... Павленко был мне представлен зам. министра Азарьевым».

Деловые контакты с хозяйственниками перерастали в более широкие связи с местными руководителями всех уровней. В период строительства железной дороги в Бельцах Павленко по совету Азарьева обратился к секретарю местного горкома партии, получив от него поддержку в решении ряда хозяйственных вопросов. В Тирасполе он дважды по деловым вопросам встречался с секретарем горкома партии. Такие знакомства и встречи были важны для организации. Связи с партийными, советскими, милицейскими и т. д. чиновниками позволяли решать многочисленные проблемы, возникавшие в повседневной жизни, разруливать конфликтные ситуации и избегать лишних вопросов об организации.

Здесь также играл важную роль принцип сетевого доверия. Примелькавшийся в «светских» собраниях Павленко воспринимался как «свой» человек, заслуживающий доверия, потому что ему доверяли другие члены местного номенклатурного сообщества. Как объяснял позже начальник Тираспольского военного гарнизона, инженер-полковника Павленко он «неоднократно видел в городских организациях и даже был с ним познакомлен у председателя Тираспольского горсовета». Ориентируясь на это, военный начальник не выяснял характер организации Павленко, хотя знал, что она не встала на учет в Тираспольском гарнизоне.

Эта «молдавская модель», которая применялась на излете существования организации Павленко и поэтому достаточно хорошо задокументирована, была повторением схем, применявшихся им и в других случаях.

Подробнее читайте:
Хлевнюк, О. В. Корпорация самозванцев. Теневая экономика и коррупция в сталинском СССР / Олег Хлевнюк. — М.: Новое литературное обозрение, 2023. — 320 с.: ил. (Серия Historia Rossica).