«Иллюзия правды. Почему наш мозг стремится обмануть себя и других?»

Мы понимаем окружающий мир не таким, какой он на самом деле. Человеческий мозг не только ужимает информацию, но также искажает ее, порождая иррациональное мышление, предрассудки и увлечение теориями заговора. И хотя самообман часто бывает опасен, иногда он все же способен приносить пользу. В книге «Иллюзия правды. Почему наш мозг стремится обмануть себя и других?» (издательство «Individuum»), переведенной на русский язык Дмитрием Виноградовым, научные журналисты Шанкар Ведантам и Билл Меслер объясняют, как мы лжем себе, какую роль самообман играет в нашей жизни и почему горькой правдой лучше бывает пренебречь. N + 1 предлагает своим читателям ознакомиться с фрагментом, в котором рассказывается, как мозг обманывает наше восприятие, заставляя принимать желательное за действительное — например, когда дело касается собственной привлекательности.

Любовь — далеко не единственное чувство, которое вынуждает наше восприятие сбиваться с истинного пути. По воле многих чувств мы видим именно то, что хотим видеть. Большинство людей смотрят в зеркало около тридцати раз в день. Наши возлюбленные для многих из нас выглядят привлекательнее, чем они есть на самом деле, но оказывается, что самим себе мы тоже кажемся красивее. В ходе одного эксперимента (который привел к написанию научной работы под названием «Свет мой, зеркальце») испытуемым показали 11 фотографий их самих. Фотографии были подкорректированы в соответствии с устоявшимися стереотипами красоты и уродства. Участников эксперимента попросили найти один снимок, который якобы не подвергался изменениям. Безо всякой скромности большинство выбирали фотографии, на которых они выглядели привлекательно. По всей видимости, чем выше у человека самооценка, тем сильнее он переоценивает свою внешность — еще одно доказательство того, что здоровое состояние психики зачастую связано с иллюзорным мышлением.

Ученые из государственного университета Монклера провели исследование области мозга, которая, судя по всему, играет жизненно важную роль для самообмана. Похоже, она имеет отношение к созданию позитивных иллюзий и высокой самооценки. Исследователи провели эксперимент: что произойдет, если временно отключить медиальную префронтальную кору. Участников эксперимента доставили в лабораторию и оснастили лайкровыми плавательными шапочками и защитными берушами. Испытуемые дали согласие подвергнуться транскраниальной магнитной стимуляции для того, чтобы временно вывести из строя медиальную префронтальную кору своего головного мозга. В отсутствие магнитной стимуляции, когда медиальная префронтальная кора была активна и работал самообман, испытуемые давали себе положительные характеристики. Однако под действием магнитной стимуляции они прибегали к более скромным определениям. Неудивительно, что участники эксперимента после такого воздействия чувствовали себя подавленно — и процедура им не понравилась.

Психиатр Иэн Макгилкрист полагает, что склонность мозга обманывать себя связана, по крайней мере частично, с его разделением на полушария. Правое, по словам Макгилкриста, в большей мере осознает пределы своих возможностей, в то время как левое склонно к безмятежному самообману. Например, пациенты, у которых инсульт поразил левое полушарие мозга, а правое при этом не пострадало, обычно отдают себе отчет в произошедшем, а пациенты, пострадавшие от инсульта в правом полушарии, иллюзорно полагают, что с ними все в порядке. Макгилкрист считает, что самообман в значительной степени продиктован нереалистичным желанием левого полушария единолично видеть себя во главе. В моем подкасте Макгилкрист рассказывал об одной беседе у больничной койки, описанной в его книге «Мастер и его эмиссар» («The Master and His Emissary»). Врач общался с пациенткой, перенесшей инсульт в правом полушарии, — в ее распоряжении оставалось только левое полушарие и его самообман. Врач спрашивает ее о левой руке: поскольку у пациентки было поражено правое полушарие, левая рука оказалась парализована. Как же пациентка объясняет нефункционирующую руку, прикрепленную к ее телу?

ВРАЧ: Чья это рука?
ПАЦИЕНТКА: Не моя.
ВРАЧ: Чья она?
ПАЦИЕНТКА: Моей матери.
ВРАЧ: Как же так получилось, что она здесь?
ПАЦИЕНТКА: Не знаю. Я нашла ее в своей постели.

Мы видим то, что хотим видеть, не только в переносном смысле, но и во вполне буквальном. Один из самых первых экспериментов по выявлению нашей способности «принимать желаемое за действительное», как это называют психологи, провел в 1947 году профессор Гарварда Джером Брунер. Он родился слепым и большую часть своей жизни пытался разобраться в отношениях между тем, что видят наши глаза, и тем, что воспринимает наш разум. Брунер утверждал, что наше сознание — со всеми его надеждами, желаниями и предрассудками — играет заметную роль в восприятии реальности.

В эксперименте Брунера участвовали две группы детей: в одну входили дети из богатых семей, в другую — из бедных. Детям раздали монеты разного номинала, от одного пенни до пятидесяти центов. Затем их попросили оценить размер монет. Всем детям монеты показались больше, чем на самом деле. Желание повлияло на их визуальное восприятие. Однако «бедные» дети переоценили размер монет в большей мере, нежели «богатые», потому что, как рассудил Брунер, их желание обладать деньгами — потребность в них — было больше.

На сегодняшний день одна из важнейших работ по изучению нашей склонности видеть то, что мы хотим видеть, была проделана двумя социальными психологами, Эмили Бальцетис из Нью-Йоркского университета и Дэвидом Даннингом из Мичиганского государственного университета. (Даннинг, вероятно, более известен благодаря своей научно-исследовательской работе «Неквалифицированный и не сознающий этого» («Unskilled and Unaware of It»), где исследуется феномен, теперь называемый эффектом Даннинга — Крюгера и обозначающий склонность людей, которые в чем-то просто ужасны, думать, что они в этом хороши.)

В 2006 году Бальцетис и Даннинг провели исследование влияния желания на визуальное восприятие и сформулировали термин «видение желаемого»¹. Один из экспериментов они провели над группой добровольцев, которые принимали участие в так называемом эксперименте по проверке вкусовых ощущений. Испытуемым сообщили, что на экранах их компьютеров будет мигать символ. В зависимости от того, что это будет — цифра или буква, им подадут либо стакан вкусного свежевыжатого апельсинового сока, либо нечто, описанное как «студенистая густая зеленая дурно пахнущая вязкая смесь с пометкой „органический овощной смузи“».

На самом деле каждому напитку предшествовал один и тот же символ: неопределенное изображение, которое можно было воспринять либо как число 13, либо как букву «В». Если испытуемому говорили, что апельсиновый сок подадут при появлении цифры, то он с большей вероятностью видел 13. Если же сок должны были принести при появлении буквы, то, как правило, ее участники и видели.

Кроме того, Бальцетис и Даннинг обнаружили, что предметы могут казаться ближе в зависимости от того, насколько сильно мы хотим их заполучить. В одном эксперименте половину участников накормили солеными крендельками, в то время как остальным дали напиться воды. Затем их всех попросили оценить расстояние до бутылки с водой, которая находилась в нескольких футах от них. Тем, кто отведал крендельков и хотел пить, показалось, что вода ближе, чем оценила контрольная группа. К похожим искажениям может приводить страх: людям, которых попросили оценить расположение тарантула, он казался ближе, если они боялись пауков. Тем, кто был напуган сильнее других, и паук показался ближе всего.

В каждом из этих случаев реальность искажается скрытыми системами мозга. Но самое интересное в том, что реальность систематически искажается, что заставляет нас прийти к определенным выводам. Другими словами, это не просто ошибки, это предубеждения, созданные для того, чтобы подтолкнуть нас к заранее поставленным целям. Когда подобные предубеждения разделяются большими группами людей, они могут привести к событиям, меняющим ход истории.

Подробнее читайте:
В, Шанкар; М, Билл. Иллюзия правды. Почему наш мозг стремится обмануть себя и других? / Шанкар Ведантам, Билл Меслер ; пер. с английского Дмитрия Виноградова. — Москва: Индивидуум, 2022. — 272 с.