Мимо «Ворот»: почему Роскосмос не будет участвовать в проекте окололунной станции

Роскосмос исключили из рабочей группы по программе окололунной станции Gateway. Глава Роскосмоса прокомментировал произошедшее в стиле «не очень-то и хотелось, и вообще мы сами вышли». Но если взглянуть шире, то это вполне закономерное развитие событий в мировой и российской космонавтике.

Сегодня NASA развивает практически две лунных программы: Gateway и Artemis. Цель первой — создание в окололунном пространстве долговременной пилотируемой станции. Цель второй — возвращение человека, американки в первую очередь, на поверхность Луны. Программы частично пересекаются, общего в них — сверхтяжелая ракета SLS и пилотируемый корабль Orion. Дальше идут различия, и в технике, и в политической значимости и в международной кооперации. Сегодня речь про Gateway.

Идея станции появилась раньше Artemis, еще на закате президентства Барака Обамы, и стала решением кризиса самоопределения американской межпланетной пилотируемой программы. Предыдущая — Constellation с целью на Марсе — оказалась слишком амбициозной, а ARM, захват и посещение астероида, недостаточно значимой. Станция Gateway оказалась выгодным компромиссом для американской космонавтики по многим параметрам:

• удачное и серийное применение ракете SLS и кораблю Orion, на разработку которых потратили больше 10 лет и 30 миллиардов долларов;
• относительно небольшие инвестиции в разработку самих модулей, чья технология базируется на конструкции модулей МКС;
• долговременная программа, которая обеспечивает NASA серьезным финансированием, а космические предприятия стабильными заказами на десятилетие вперед;
• уверенная заявка на лидерство в космосе, по сравнению с Китаем, который сконцентрировал усилия на околоземной пилотируемой станции;
• создание базовой станции в межпланетном пространстве, которая упрощает посадку на Луну и, в отдаленной перспективе, пилотируемую экспедицию на Марс.

При всех этих плюсах, станция не даст заметного научного результата, так как условия на ней не сильно будут отличаться от МКС. Разница только в уровне космической радиации, но это не главное направление экспериментов в пилотируемых программах. Поэтому главный фактор, который толкает США к строительству Gateway — политический. NASA этого и не скрывало. Еще в 2018-м году агентство опубликовало Gateway Memorandum, где прямым текстом провозглашалась цель: «утверждение глобального американского лидерства и превосходства в окололунном пространстве».

За полгода до этого Роскосмос подписал с NASA другое соглашение о сотрудничестве по окололунной станции, но отношения между странами начали портиться еще раньше. Хотя Международная космическая станция показала выдающийся пример сотрудничества в освоении космоса, дела земные не могут обойти стороной и космос. Курс на расхождение российской и американской космонавтики наметился после присоединения Россией Крыма. США в ответ ввела санкции, которые серьезно коснулись и беспилотной космонавтики, в ответ последовали предложения российских чиновников прекратить поставки стратегически значимых (на тот момент) для США двигателей РД-180, и «полетать астронавтам на батуте». Через какое-то время накал страстей спал, полеты американцев на МКС продолжились, но стало ясно, что совместные масштабные проекты в будущем маловероятны.

Сегодня очевидно, что Россия не будет вкладываться в американское космическое превосходство. В то же время, участие в лунной станции было бы очень выгодно Роскосмосу, по тем же причинам, что и NASA: стабильные бюджеты, загрузка промышленных мощностей и развитие технологий. Поэтому со стороны Роскосмоса прозвучало ответное предложение: сотрудничество «как на МКС», то есть на условиях равноправного разделения политических и технологических дивидендов, но неравноправного — в финансовом отношении.

В России программа МКС позиционируется как общая с американцами примерно в равных долях, хотя распределение бюджетов между Россией и США с другими партнерами примерно 10/90. Такой дисбаланс сознательно введен на этапе строительства МКС: главный вклад российской космонавтики там не деньгами, а технологиями, опытом и работой. Даже один из модулей российского сегмента — «Заря» — был полностью оплачен американцами, от постройки до пуска. Российские модули для МКС выполняют служебную функцию — они обеспечивают работу системы водоснабжения, заправки и поддержания орбиты станции, а американские, японские и европейские модули значительно лучше приспособлены для научных и технологических исследований.

Роскосмос не отказался бы участвовать в Gateway на таких же условиях: называем станцию общей, но производство модулей на российских заводах оплачивает американская сторона.

Впрочем, главный столп российского равноправия на МКС — это пилотируемая транспортная система: ракета и корабль «Союз». Больше десяти лет МКС держалась на них, когда у США и других партнеров не было своих средств доставки экипажей на станцию. В случае с Gateway — монополия у США. Российский межпланетный корабль «Орел» только переходит от чертежей к испытательным макетам, а первый беспилотный запуск ожидается в 2023 году. Американский Orion же уже готов лететь к Луне в автоматическом режиме. По кораблю у России отставание лет на 10, а по сверхтяжелой ракете и того больше.

Теоретически, Роскосмос мог бы сделать модернизированный под лунные полеты «Союз», запустить его на низкую орбиту, пристыковать к нему разгонный блок, запущенный на «Ангаре-А5В», и получить лунную транспортную систему. Но это надо сначала сделать, а потом уже диктовать свои условия. Пока же стартовый стол для «Ангары» на Восточном не возведен, сама ракета не прошла летные испытания, а водородная третья ступень еще не создана. Также стоит вспомнить просверленную дыру в «Союз МС-09», аварию «Союз МС-10», а теперь еще вялотекущую, но безостановочную утечку воздуха из российского модуля «Звезда». И это на фоне успешных стартов сверхтяжелой ракеты Falcon Heavy, полетов к МКС пилотируемого корабля Crew Dragon, готового корабля Orion и испытаний центральной ступени ракеты SLS. В общем, все говорит американцам, что в космосе можно обойтись и без России.

Если уж наши пути расходятся, то Роскосмос должен предложить какое-то новое направление развития. Оно должно сочетать одновременно политические амбиции и экономические ограничения, технологические возможности и перспективы развития технологий, научные задачи и возможности прикладного применения. На сегодня, в такой роли лучше всего видится проект околоземной пилотируемой станции. Хотя она во многом выглядит как повторение станции «Мир» 80-90-х годов, но после завершения программы МКС это лучше, чем ничего.