«Необитаемая Земля. Жизнь после глобального потепления»

Мнение редакции может не совпадать с мнением автора

Глобальное потепление меняет наш мир вовсе не так медленно, как может показаться, а последствия наступившего кризиса затронут абсолютно всех. Масштабное исследование журналиста Дэвида Уоллеса-Уэллса «Необитаемая Земля. Жизнь после глобального потепления» (издательство «Individuum»), переведенное на русский язык Михаилом Финогеновым, рассказывает, как именно изменится жизнь людей в ближайшем будущем. N + 1 предлагает своим читателям ознакомиться с фрагментом, который посвящен системным кризисам, возникающим в связи с глобальным потеплением — от появления климатических беженцев до экологической деградации и эффектов хронического недоедания.

«Системы»

То, что я называю «каскадами» или «каскадными эффектами», климатологи называют «системными кризисами». Это те самые кризисы, которые имеют в виду американские военные, называя изменение климата «множителем угрозы». Когда множители не приводят к непосредственным конфликтам, они приводят к миграции, то есть к увеличению количества климатических беженцев. С 2008 года, по некоторым подсчетам, их появилось уже 22 миллиона.

На Западе мы привыкли считать беженцев проблемой неблагополучных государств; проблемой, которую бедные и разоренные страны перекладывают на плечи стран относительно стабильных и богатых. Но из-за урагана «Харви» в Техасе появилось как минимум 60 тысяч климатических мигрантов, а ураган «Ирма» привел к эвакуации почти семи миллионов человек. Как и в других случаях — дальше будет хуже. К 2100 году только подъем уровня морей может привести к переселению 13 миллионов американцев. В результате многие из беженцев придут с юго-востока страны — в основном из Флориды, где в районе Майами, как ожидается, из-за потопа мигрируют 2,5 миллиона человек; и еще полмиллиона — из Луизианы после затопления Нового Орлеана.

Удивительно богатая страна, США, пока удивительно хорошо сопротивляется этим бедствиям — и нетрудно представить, как в течение столетия десятки миллионов американцев переселяются и адаптируются к уменьшению площади побережий и новой географии страны. Но не все так просто. Потепление — это не только подъем уровня морей, его последствия в первую очередь ударят не по странам вроде США. На самом деле тяжелее всего придется наименее развитым, самым бедным и потому самым незащищенным странам — речь идет почти буквально о том, что богатые затопят бедных своими отходами. Первое государство, прошедшее индустриализацию и начавшее выбрасывать парниковый газ в крупных масштабах, Великобритания, скорее всего, в наименьшей степени пострадает от изменений климата. А самые медленно развивающиеся страны, с минимальными выбросами, пострадают сильнее всех; ожидается, что в Демократической Республике Конго, одной из беднейших стран мира, климат изменится особенно жестко.

Конго практически не имеет выходов к морю и покрыта горами, но на следующем этапе потепления это ее не спасет. Для ряда стран деньги станут буфером, но не дадут полной защиты, как это уже происходит в Австралии: без сомнений, это богатейшая из стран, столкнувшихся с самой интенсивной и прямой атакой климата; ее можно рассматривать в качестве примера того, как богатые сообщества будут поддаваться, сопротивляться или перестраиваться под давлением температурных изменений, которые, скорее всего, ударят и по остальным богатым странам чуть позже в текущем столетии. Страна была основана на убийственном безразличии к местной природе и ее обитателям, и ее современные амбиции кажутся сомнительными. Нынешняя Австралия — общество масштабного изобилия, наспех созданное на земле с суровыми экологическими условиями. В 2011 году из-за жары в стране произошло масштабное вымирание деревьев и обесцвечивание кораллов, погибло множество растений и снизилась популяция птиц, а численность отдельных видов насекомых резко выросла, что привело к трансформациям экосистем как на суше, так и в море. Когда в Австралии был введен углеродный налог, выбросы снизились; затем под давлением политиков налог отменили, и выбросы снова выросли. В 2018 году парламент Австралии объявил глобальное потепление «реальной и всеобъемлющей угрозой национальной безопасности» страны. Через несколько месяцев премьер-министра, озабоченного вопросами климата, вынудили подать в отставку за то, что он имел наглость пытаться исполнить Парижское соглашение.

Механизм любого общества хорошо работает при изобилии; во времена лишений он сбоит и заклинивает. Это хорошо знакомо даже тем, кто не знал ничего, кроме достатка и идиллии, когда жизнь течет плавно и стимулируется развлечениями; траектория социальных потрясений всегда одна: обвал рынков, рост цен, присвоение товаров и услуг богатыми и хорошо вооруженными, «переквалификация» органов правопорядка на личное обогащение; разрушение надежд на справедливость переводит выживание в сферу предпринимательских талантов.

Согласно прогнозу Всемирного банка от 2018 года, более 140 миллионов человек из всего трех регионов мира станут климатическими мигрантами к 2050 году при сохранении текущих тенденций потепления и выбросов: 86 миллионов в Африке к югу от Сахары, 40 миллионов в Южной Азии и 17 миллионов в Латинской Америке. Наиболее часто цитируемая оценка Международной организации по миграции ООН содержит более высокие значения — в общей сложности 200 миллионов к 2050 году. Это довольно высокие показатели — выше тех, про которые говорит большинство оппонентов. Но, по оценкам МОМ, из-за изменений климата к 2050 году в мире может появиться миллиард мигрантов. Один миллиард — это примерно столько, сколько сейчас проживает в Северной и Южной Америках, вместе взятых. Представьте, что эти два континента затопило морем, весь Новый Свет оказался под водой и все оставшиеся на поверхности теперь дерутся за землю, хоть какую-нибудь, хоть где-нибудь, и если кто-то претендует на сухой клочок земли, то за него придется биться.

Системный кризис может происходить не только в обществе, но и в человеческом теле. Исторически в США две трети случаев роста числа заболеваний, передающихся через воду — проникающих в наши тела вместе с водорослями и бактериями, которые могут вызвать желудочно-кишечные осложнения, — происходили сразу после аномально интенсивных осадков, в результате нарушения местного водоснабжения. Концентрация сальмонеллы в ручьях, к примеру, значительно повышается после сильных дождей, а самая масштабная эпидемия «водных болезней» пришлась на 1993 год, когда более 400 тысяч жителей города Милуоки заболели криптоспоридиозом* сразу после шторма.

*
Прим. ред.

Внезапные нарушения дождевых циклов — как потопы, так и их противоположности, засухи — могут подорвать экономику сельского хозяйства и повлиять на то, что ученые, несколько преуменьшая, называют «пищевой недостаточностью» у эмбрионов и младенцев; во Вьетнаме дети, пережившие это испытание, обычно позже поступают в школу, хуже учатся и вырастают ниже своих сверстников. В Индии такой же цикл бедности. Пожизненные последствия хронического недоедания опасны именно своим постоянством: они приводят к снижению когнитивных способностей, низкому доходу и росту смертности. В Эквадоре климат влияет даже на детей из среднего класса — эффекты от нарушений дождевых циклов сказываются на оплате труда от 20 до 60 лет после самих событий. Воздействие климата начинается еще в утробе, и оно одинаково для всех — каждый день, проведенный ребенком в утробе матери, когда температура воздуха была выше 30°C, снижает уровень его потенциального дохода во взрослой жизни. В течение жизни эти эффекты аккумулируются. Крупное исследование в Тайване выявило, что каждая дополнительная единица загрязнения воздуха удваивает риск развития болезни Альцгеймера. Примерно такие же тенденции наблюдаются от Онтарио до Мехико.

Парадоксально, но по мере того, как экологическая деградация становится повсеместной, осознание ее негативных эффектов может требовать все больше усилий. Когда бедность захватывает не отдельные сообщества, а целые регионы и страны, условия, которые когда-то казались невыносимыми, станут нормой для будущих поколений — ничего другого они просто знать не будут. В прошлом мы с ужасом смотрели на замедление роста населения в странах, прошедших через голод, как вызванный естественными причинами (Судан, Сомали), так и созданный человеком (Йемен, Северная Корея). В будущем это может стать реальностью для всех нас, и контрольной группы для сравнения уже не будет.

Логично предположить, что подобные опасения должны неизбежно сказаться на вопросе планирования семьи. Это уже произошло в Европе и США среди молодых и обеспеченных, для которых репродуктивные вопросы часто связаны с политикой. Многие из этих людей всерьез рассуждают на тему того, стоит ли рожать детей в разрушающемся мире, полном страданий; детей, которые только усугубят климатическую проблему своим появлением, став новыми потребителями ресурсов. «Хотите остановить изменение климата? — спрашивал журнал The Guardian в 2017 году. — Рожайте меньше детей». В течение двух лет в журнале было опубликовано несколько вариаций на эту тему; примеру последовали другие издания, например The New York Times: «Добавьте это в список вопросов, вызванных изменением климата: стоит ли мне заводить детей?» Возможно, воздействие на жизнь потребительского класса — слишком узкая проблема глобального потепления, но она демонстрирует новое веяние среди обеспеченных людей — гордый аскетизм. («Эгоизм деторождения сравним с эгоизмом колонизаторов», — заявила писательница Шейла Хети в своем романе «Материнство», полном размышлений о сущности материнства, которого она предпочла избежать.) Но, разумеется, дальнейшая экологическая деградация не является неизбежной, у нас еще остались варианты. Для новорожденного весь мир — новый, и он полон безграничных возможностей. И надежда на лучшее — это не наивность. Мы живем в этом мире с детьми — создаем его для них, и с ними, и для самих себя. Грядущие десятилетия еще не предрешены. С каждым новым ребенком запускается новый счетчик, измеряющий, сколько еще ущерба будет нанесено планете и жизни этого ребенка. Перспективы у нас есть, какими бы мрачными и предопределенными они нам ни казались. И не нужно от них отказываться, объясняя это тем, что мы не можем повлиять на наше будущее. Под маской стоической мудрости часто прячется безразличие.

Подробнее читайте:
Уоллес-Уэллс, Дэвид. Необитаемая Земля. Жизнь после глобального потепления / Дэвид Уоллес-Уэллс ; [пер. с английского Михаила Финогенова]. — Москва : Индивидуум, 2020. — 320 с

Нашли опечатку? Выделите фрагмент и нажмите Ctrl+Enter.