В журнале Nature вышла статья о причинах языковых изменений. Ее авторы — Митчелл Ньюберри, Кристофер Эйхерн, Робин Кларк и Джошуа Плоткин — с помощью методов популяционной генетики и материала разных периодов английского языка пытаются доказать, что языковые изменения бывают не только обусловленными, но и случайными. Все авторы статьи — профессора Университета Пенсильвании. Ньюберри и Плоткин — биологи, а Эйхерн и Кларк занимаются применением теории игр к решению лингвистических проблем. Традиционного лингвиста среди них нет.
Между тем, причины языковых изменений — один из главных вопросов, которыми занимается лингвистика. Вывод, к которому приходят авторы статьи в Nature — что языковые изменения могут быть не только обусловленными, но и случайными, мягко говоря, не нов. Не только специалисты, даже студенты младших курсов знают, что вариативность и изменчивость свойственны любому живому языку. Не меняются только мертвые языки.
Языковые изменения бывают обусловленными, то есть вызванные самыми разными факторами, в том числе и случайными. Некоторые обусловленные изменения считаются «законами» и носят имена великих лингвистов, их открывших, но чаще их описывают с помощью терминов. Случайные изменения, соответственно, обусловленности не имеют.
В статье, в частности, рассматриваются колебания формы прошедшего времени у английских глаголов. В качестве источника материала авторы используют Corpus of Historical American English (более 100 000 текстов 1810–2009 годов). В их поле зрения попали такие конкурирующие формы прошедшего времени, как lighted / lit, waked / woke, sneaked / snuck, dived / dove, wove / weaved, smelt / smelled, wove / weaved.
В качестве небольшого отступления отметим, что массовым явлением дублетные формы прошедшего времени стали в XIII–XIV веках, а возможно и раньше, когда в английском языке происходил переход от старой системы, делившей глаголы на сильные и слабые, к новой, в которой противопоставление идет по регулярности/нерегулярности. Старая система рухнула, потому что из-за фонетических и морфологических изменений некоторые классы стали объединять очень разномастные глаголы. К этому нужно добавить масштабный процесс редукции, охвативший все части речи, и необходимость ассимилировать огромное число французских заимствований, в том числе глаголов, большинство из которых, конечно же, стали регулярными.
На этом фоне возникла высокая вариативность форм прошедшего времени, отголоски которой можно наблюдать не только в XIX веке, но и сейчас. Магистральное направление этого развития — увеличение числа регулярных глаголов и сокращение нерегулярных. Авторы статьи тоже отмечают, что, как показывает их анализ, у многих глаголов победят регулярные формы. Выбор в пользу нерегулярных форм «выглядит более загадочным», говорится в статье.
Но на самом деле большой загадки тут нет. Если фонетически глагол был похож на целую группу неправильных глаголов (обычно это глаголы одного старого класса), он начинал спрягаться по их типу. В качестве примера в статье приводится глагол quit. Он был заимствован из французского языка, и поэтому должен был стать — и стал — регулярным глаголом: quit — quitted. Но сейчас в качестве формы прошедшего времени используется и quit — по аналогии с такими глаголами, как hit и split.
Еще один интересный пример, который приводится в статье, — это спряжение глагола dive «нырять». Опуская его раннюю историю, отметим, что в современном английском этот глагол должен был быть регулярным: dive — dived. Но в XX веке все более употребительной становится форма dove, что, как отмечают авторы статьи, происходит на фоне роста употребления глагола drive после изобретения автомобиля. Мало того, что dive и drive созвучны, они еще и обозначают активность, все более входящую в моду — дайвинг и драйвинг. Поэтому dive стал спрягаться так же, как drive, и форму dove словари давно приводят как допустимую.
В принципе, все это было известно и раньше. Для этого даже есть термин — развитие по аналогии или аналогическое выравнивание. Но это все исключения, причем исключения обусловленные. В то же время большинство глаголов, включая learn, burn и так далее, избавляются от нерегулярных форм — и такие изменения авторы предлагают считать случайными.
С другой стороны, можно ли магистральное направление развития, также обусловленное множеством факторов, считать случайным? Помимо форм прошедшего времени глаголов, авторы рассматривают развитие перифрастических конструкций со вспомогательным глаголом do и развитие отрицательных конструкций. Примечательно, что они не скрывают, что приходят к тому же выводу, который сделал 100 лет назад (!) известный датский лингвист Отто Есперсен: развитие отрицательной конструкции обусловлено другими изменениями, происходящими в английском языке, и не имеет случайного характера.
Иными словами, ничего нового, чего не было бы известно традиционной лингвистике, в статье нет. Возможно, авторам это было и не нужно: они проверяли, работают ли методы популяционной генетики в лингвистике. Наверное, на уровне самых общих наблюдений работают. Но малейшая попытка уточнить детали показывает, что у лингвистики и генетики — разные объекты и разные методы исследований, и произвольно смешивать их не стоит.