«Голая экономика»

Считается, что экономика — скучная и малопонятная наука: цифры, графики, диаграммы, сложные термины, снова цифры. Разбираться в этом неохота, да и незачем — законы экономики управляют макропроцессами, которые редко касаются жизни конкретного человека. Книга Чарльза Уилана «Голая экономика. Разоблачение унылой науки» (пер. с англ. Оксаны Медведь, издательство «Манн, Иванов и Фербер») развеет это заблуждение. Ясным языком и на всем понятных примерах автор объясняет, в какие сферы нашей жизни проникают экономические законы и какой эффект там оказывают. В отрывке из его книги, который мы публикуем, рассказывается о том, как знание экономических законов помогает спасать от уничтожения редких животных, находящихся на грани выживания.

Стимулы имеют значение: как спасти жизнь, укоротив нос
(если ты черный носорог)

Черный носорог входит в число животных, которым одними из первых грозит полное уничтожение. Сегодня численность этого биологического вида (черные носороги живут на юге Африки) составляет около четырех тысяч особей, в то время как в 1970 году их было примерно 65 тысяч. Это яркий пример настоящей экологической катастрофы. А еще в этой ситуации основы экономики могут объяснить, почему животное оказалось в такой беде, и, возможно, даже подсказать, как исправить положение.

Почему люди убивают черных носорогов? По той же причине, по которой они продают наркотики или мошенничают с налогами — потому что это позволяет им заработать много денег, несмотря на риск попасться на горячем. Во многих азиатских странах рог черного носорога считается мощным афродизиаком и жаропонижающим средством. Он также используется для изготовления рукояток традиционных йеменских кинжалов. Один-единственный рог носорога может стоить на черном рынке до 30 тысяч долларов — огромные деньги для стран, где доход на душу населения составляет около тысячи долларов в год и неуклонно снижается. Иными словами, для жителей обедневшей Южной Африки мертвый черный носорог несравненно ценнее, чем живой.

К сожалению, естественным способом этот рынок скорректировать себя не может. Компании не могут произвести новых черных носорогов, заметив, что их запасы истощаются, подобно тому, как производят, например, автомобили или персональные компьютеры. В сущности, тут действует совершенно противоположная сила: по мере того как черному носорогу грозит все большая опасность, цена на его рог на черном рынке растет, давая браконьерам еще больше стимулов выследить и убить последних оставшихся в живых животных. Порочный круг усугубляется еще одним важным моментом, характерным для многих экологических проблем: большинство черных носорогов — общественная, а не частная собственность. Казалось бы, это замечательно, но в действительности такая ситуация больше природоохранных проблем создает, чем решает. Представьте себе, что все черные носороги оказались в руках одного алчного владельца ранчо, у которого нет никаких сомнений в том, что рога этих животных предназначены именно для изготовления рукояток для кинжалов. Этого фермера совершенно не волнуют проблемы экологии. Он вообще до такой степени эгоистичный и злой человек, что иногда даже пинает свою собаку просто потому, что это доставляет ему удовольствие. Разве корыстный негодяй допустил бы, чтобы поголовье принадлежащего ему стада черных носорогов сократилось за последние тридцать лет с шестидесяти пяти до четырех тысяч? Да никогда в жизни! Он бы старательно разводил и тщательно оберегал животных, чтобы постоянно иметь большой запас для поставки на рынок, как поступает большинство владельцев ферм крупного рогатого скота. И это не имеет ничего общего с альтруизмом — все дело в стремлении каждого человека максимизировать ценность имеющегося в его распоряжении дефицитного ресурса.

Сохранность ресурсов, находящихся в общественной собственности, сопряжена с некоторыми уникальными проблемами. Во-первых, люди, живущие бок о бок с черными носорогами, не получают от этого соседства никаких выгод. Напротив, такие крупные животные, как носороги или слоны, нередко причиняют огромный ущерб их сельскохозяйственным угодьям. Попробуйте поставить себя на место местных жителей. Представьте, что африканцев вдруг всерьез обеспокоила судьба североамериканских коричневых крыс и что важный элемент их природоохранной стратегии — охрана и размножение этих существ в вашем доме. А теперь вообразите, что к вам пришел браконьер, который предлагает вам деньги за то, что вы покажете ему, где именно в вашем подвале гнездятся крысы. Вам будет нетрудно сделать выбор, не правда ли? Без сомнения, для миллионов людей во всем мире в сохранении таких биологических видов, как черный носорог или горная горилла, есть польза. Но это, очевидно, лишь часть проблемы: легко получать какие-то блага, перекладывая бремя защиты экологии на другого человека или некую организацию. Вот, например, сколько времени и денег вы лично потратили в прошлом году на сохранение исчезающих биологических видов?

Туристические агентства и сафари-операторы, немало зарабатывающие на том, что привозят богатых туристов посмотреть на редких диких животных в естественных условиях обитания, сталкиваются с подобной проблемой с такими же желающими, что называется, загребать жар чужими руками. Одна туристическая фирма вкладывает значительные средства в охрану природы, а другая, не потратившая на защиту экологии ни гроша, все равно пользуется выгодами от спасения носорогов первой компанией. Соответственно, первая фирма фактически терпит на рынке убытки. Чтобы окупить свои инвестиции в охрану природы, ей приходится продавать свои туры дороже — или согласиться на меньшую маржу прибыли. Понятно, что определенную роль в природоохранной деятельности играет государство. Но правительства стран Африки к югу от Сахары в лучшем случае располагают очень ограниченными ресурсами, а в худшем — крайне коррумпированы и совершенно неэффективны. Единственная сторона, имеющая в данной ситуации явный и мощный стимул к активным действиям, — это браконьер, который получает поистине царскую прибыль, выслеживая и убивая носорогов, чтобы отпилить их рога. Все это, безусловно, удручает.

Экономика помогает нам получить хотя бы некоторое представление о том, как можно спасти черных носорогов и другие исчезающие виды фауны. Для этого стратегия в области защиты экологии должна надлежащим образом согласовывать побудительные мотивы людей, живущих неподалеку от мест обитания черных носорогов. Перевожу на человеческий язык: надо обеспечить местных жителей конкретной причиной желать, чтобы животные оставались в живых, а не погибали. Кстати, эта идея легла в основу зарождающегося сегодня экотуризма. Если туристы готовы платить огромные деньги за то, чтобы увидеть и сфотографировать черных носорогов в естественной среде обитания и, что еще важнее, если жители африканской страны получают свою долю доходов от туризма, то у местного населения появляется мощный стимул защищать и охранять этих животных. Этот принцип уже неплохо сработал, например, в Коста-Рике: страна сумела защитить тропические леса и другие компоненты своей уникальной экологии, создав более чем на 25 процентах своей территории национальные парки. В настоящее время туризм приносит этому государству свыше миллиарда долларов годового дохода, что составляет 11 процентов национального дохода Коста-Рики.

К сожалению, приходится отметить, что противоположным образом дело обстоит с еще одним исчезающим биологическим видом — горными гориллами, которых в свое время прославила Дайан Фосси, автор книги Gorillas in the Mist (Переведена на русский язык: Фосси Д. Гориллы в тумане. М. : Прогресс, 1990. — Прим. ред.). По подсчетам ученых, сегодня в джунглях Восточной Африки осталось всего 620 особей этих животных. Страны этого региона — Уганда, Руанда, Бурунди и Конго — втянуты в бесконечную череду гражданских войн, которые практически уничтожили их туристический бизнес. В прошлом местные жители старательно сохраняли поголовье горилл — не потому, что испытывали любовь или уважение к этим животным, а потому, что могли заработать больше денег на туристах, чем на вырубке лесов, составляющих среду обитания горилл. Но теперь из-за всплеска насилия в этом регионе все изменилось. Один местный житель сказал в интервью New York Times: «[Гориллы] важны для нас, когда они приводят туристов. В ином случае они не важны. Если туристы к нам не едут, мы попытаем удачи в лесу. Раньше мы были хорошими лесорубами».

Тем временем чиновники от экологии экспериментируют с еще одной любопытной идеей, практически такой же основополагающей, как главная предпосылка экономики. Черных носорогов убивают, потому что их рога приносят баснословную прибыль. Если нет рогов, предположительно, нет и причин убивать животных. Исходя из этого, в некоторых местах экологи начали отлавливать черных носорогов, спиливать им рог и отпускать обратно в дикую природу. В результате носороги хуже защищены от некоторых хищников, зато снижается вероятность того, что на них будет охотиться их самый страшный враг, человек. Сработал ли этот подход? Данные по этому поводу противоречивы. Браконьеры продолжают убивать лишившихся рога носорогов, хоть и не так активно. Во-первых, убив животное без рога, браконьер может быть уверен, что в следующий раз уже не потратит время на охоту за конкретно этим бесполезным для него безрогим носорогом. Во-вторых, кое-какие деньги можно получить и за то, что осталось от спиленного рога. Кроме того, к сожалению, мертвые носороги, даже без рогов, ставят этот вид под еще большую угрозу исчезновения, потому что повышается стоимость существующих запасов рогов.

Во всем вышесказанном сбрасывается со счетов вторая сторона уравнения — спрос. Должны ли мы позволять торговлю изделиями из кожи, рогов или костей животных, которым грозит исчезновение? Большинство ответит на этот вопрос отрицательно. Изготовление кинжалов с рукоятью из рога носорога в странах вроде США признано незаконным, что, само собой разумеется, снижает общий спрос на такие изделия и, соответственно, уменьшает стимулы для браконьеров охотиться на этих животных. В то же время существует и противоположное и вполне обоснованное мнение. Некоторые чиновники-экологи утверждают, что ограниченная торговля легально заготовленными рогами носорогов (или, в случае со слонами, слоновой костью) приведет сразу к двум позитивным последствиям: во-первых, позволит собрать средства и помочь нищим правительствам африканских стран оплатить борьбу с браконьерством; а во-вторых, приведет к снижению рыночной цены на незаконные товары и, следовательно, умерит желание браконьеров убивать животных.

Как в любом сложном политическом вопросе, здесь нет единственно правильного ответа, зато существует несколько путей решения данной проблемы; одни более эффективные, другие менее. Суть в том, что сохранение черных носорогов как вида имеет к экономике как минимум не меньшее отношение, чем к биологии. Нам известно, как размножаются черные носороги, чем они питаются и где обитают. Теперь же нам предстоит найти способ заставить людей прекратить их убивать. А для этого требуется понимание того, как ведут себя люди, а не черные носороги.

Читайте полностью:
Уилан, Чарльз. Голая экономика. Разоблачение унылой науки / Чарльз Уилан ; пер. с англ. О. Медведь ; [науч. ред. Э. Кондукова]. — М.: Манн, Иванов и Фербер, 2017. — 384 с.