Американские ученые выяснили, что дети, в отличие от взрослых, верят в то, что человек, совершивший плохой поступок, может стать лучше после того, как его накажут. Для этого они провели эксперимент, в которым показывали участникам (детям шести-восьми лет и взрослым) ситуации, в которых за проступок наказывали либо человека, который относится к другим хорошо, либо того, кто относится к другим плохо. Статья опубликована в журнале Child Development.
С точки зрения эссенциализма любая сущность наделена определенным набором врожденных и неизменных качеств и свойств. В рамках человека этими врожденными качествами и свойствами объясняется его поведение, мысли и характер в целом: так, если человек совершает какие-то плохие поступки, то это объясняется тем, что он сам плохой — и по-другому попросту не может.
Понятие эссенциализма, в частности, очень важно с точки зрения психологии развития, так как именно верой детей в предрасположенность других к каким бы то ни было качествам, объясняют то, как они рассматривают условно хорошие и плохие поступки. Так, тех, кто совершает плохие поступки, дети считают условными злодеями: аморальные действия отражают сущность человека, а сторонние факторы никак не влияют на то, что человек делает.
Исходя из этого, можно предположить, что из-за своей веры в неизменную сущность дети могут не видеть никакого смысла в наказаниях. При этом для детей, в отличие от большинства взрослых, более характерен оптимизм (или даже вера в добро), и это также может влиять на их мнение о том, помогает ли наказание исправить человека.
Таким образом, в рассуждениях о том, как дети оценивают искупление через наказание, может возникнуть некоторая дилемма. С одной стороны, для детей исправление плохого человека может быть невозможным, потому что эссенциализм утверждает, что сущность человека нельзя поменять. С другой стороны, определяющим фактором здесь может быть вера в хорошее — и тогда для детей наказание того, кто поступил плохо, может быть реальным способом исправления.
Чтобы разрешить эту дилемму, Джеймс Данли (James Dunlea) и Лариса Хейфец (Larisa Heiphetz) из Колумбийского университета провели два исследования с участием 171 ребенка в возрасте от шести до восьми лет и 94 взрослых. В первом исследовании детям представляли анимированного персонажа — Фрэнка, который, в зависимости от условия, был либо условно плохим («Фрэнк любит драться с другими»), либо условно хорошим («Фрэнк любит помогать другим людям»). Детей просили оценить, насколько, по их мнению, Фрэнк хороший или плохой человек.
Далее ученые говорили детям, что Фрэнк совершил плохой поступок, за который его нужно наказать, и показывали ролик, в котором Фрэнк сидит за решеткой. Детям также сообщали, что как только Фрэнк отсидит положенный ему срок, он может вернуться домой — и показывали ролик, в котором Фрэнк стоит около своего дома после тюрьмы. В контрольном условии Фрэнк не совершал никакого проступка, а просто ездил в командировку.
После ролика с возвращением Фрэнка домой из тюрьмы и командировки, детей спрашивали, хороший или плохой Фрэнк сейчас. Со взрослыми ученые проводили похожий эксперимент, только без анимационных роликов (вместо этого использовали текстовое описание) и онлайн.
По мнению детей, хороший человек не переставал быть хорошим ни после наказания, ни после командировки, а вот взрослые считали, что хороший человек после наказания мог потерять свои хорошие качества (p = 0,002). Плохие люди, по мнению детей, после наказания в действительности становились хорошими, а вот взрослые так уже не считали (p < 0,001).
Второе исследование было похоже на первое с тем отличием, что вместе с Фрэнком детям представляли еще одного персонажа, Бобби, и задавали вопросы уже о них обоих. Наказание за плохой поступок для Фрэнка и Бобби, однако, отличалось: одного, как в первом эксперименте, отправляли в тюрьму, а второго — сидеть дома. После освобождения детей снова просили оценить, какими стали Фрэнк и Бобби (хорошими или же остались плохими). Взрослые в этом исследовании не участвовали.
Как и в первом исследовании, участники второго исследования не считали, что хорошие люди после наказания становились хуже, причем как в случае с заключением, так и заточением дома. При этом плохие люди после любого предложенного наказания для детей становились лучше (p < 0,001).
Авторы заключили, что дети в действительности охотнее взрослых верят в то, что наказание — каким бы суровым оно ни было — может исправить плохое поведение плохого человека. В этом детский оптимизм, по-видимому, сильнее присущего им эссенциализма. Так как взрослые участники исследования не верили в то, что наказание может исправить условно плохого человека, ученые также отметили, что с возрастом люди, судя по всему, теряют веру в искупление и изменение моральных качества.
Дети, к слову, считают наказание не только возможностью исправления, но и справедливым решением: по крайней мере в случае, если наказать нужно того, кто обошелся с ними несправедливо. В этом они похожи на шимпанзе: и те, и другие даже предпочитают наблюдать за тем, как их обидчика наказывают.
Елизавета Ивтушок