Индейцы юго-востока Северной Америки тысячелетиями собирали виргинских устриц, не нанося вреда местной экосистеме. К такому выводу пришли исследователи, проанализировав почти сорок тысяч раковин моллюсков из пятнадцати археологических памятников. На протяжении почти всей доколумбовой эпохи их средний размер увеличивался, что свидетельствует о здоровой популяции. В наши дни численность виргинских устриц подорвана коммерческим промыслом на рубеже XIX-XX веков — и авторы надеются, что опыт индейцев поможет ее восстановить. Результаты исследования были опубликованы в журнале Science Advances.
Крупные двустворчатые моллюски издавна служат человечеству ценным источником белка. Например, североамериканские индейцы на протяжении нескольких тысячелетий собирали виргинских устриц (Crassostrea virginica) на побережье Атлантического океана. При этом, когда в XIX веке к коммерческой эксплуатации устричных рифов приступили американцы европейского происхождения, популяция моллюсков быстро сократилась. К началу XX века масштабный промысел устриц в этой местности стал невозможен.
Команда исследователей во главе с Виктором Томпсоном (Victor D. Thompson) из Университета Джорджии решила выяснить, как многолетний сбор индейцами повлиял на популяцию устриц. Для этого они измерили 37805 пустых раковин из пятнадцати арехологических раскопов на побережье штатов Джорджия и Южная Каролина. Находки относились к двум историческим периодам — позднему архаическому (4500-3500 лет назад) и миссисипскому (1000-500 лет назад). Кроме того, в анализ добавили данные о распространении и численности виргинских устриц в конце XIX века и в 1970 годах.
В доколумбову эпоху численность индейцев, обитавших на атлантическом побережье юго-восточных штатов США, росла, а их сообщества становились все более сложными. Основываясь на этих данных, авторы ожидали увидеть постепенное снижение размеров устриц — свидетельство чрезмерного сбора. Однако реальная картина оказалась сложнее.
На некоторых участках размеры устриц действительно уменьшались в период поздней архаики, что, вероятно, указывает на интенсивный сбор. Однако в целом размеры моллюсков росли на протяжении нескольких тысячелетий, достигнув максимума в период перед началом коммерческой эксплуатации. Это не только демонстрирует, что у устриц была возможность дорастать до крупных размеров, но и указывает на стабильность их местообитания: как показал анализ карт XIX века, величина устриц коррелирует с площадью устричных рифов.
Таким образом, коренные американцы на протяжении долгого времени собирали устриц, не нанося вреда их популяции. Как именно им это удавалось, пока неясно. Авторы исследования предполагают, что в иерархическом обществе индейцев миссисипского периода существовала система прав частной собственности на участки, где производился сбор моллюсков. Кроме того, решения открывать или закрывать отдельные рифы для промысла могли приниматься на более высоком уровне.
После прибытия европейцев численность индейского населения юго-востока Северной Америки резко сократилась. Размеры устриц и продуктивность устричных рифов в результате выросли, однако ненадолго: коммерческий сбор миллионов тонн моллюсков в конце XIX века нанес серьезный ущерб по популяции, который ощущается до сих пор. По некоторым оценкам, в результате промысла общая площадь устричных рифов на побережье Южной Каролины и Джорджии уменьшилась на 86 процентов.
По мнению авторов исследования, изучение индейского опыта могло бы стать основой для новых подходов к управлению ресурсами, которые сделали бы добычу виргинских устриц экологически устойчивой. В наши дни, когда эти моллюски сталкиваются не только с последствиями чрезмерного промысла, но и с климатическими изменениями, это особенно важно.
Культура многих индейских народов была утрачена или сильно изменилась после контакта с европейцами. Чтобы выяснить, какой она была изначально, порой приходится применять сложные современные технологии. Например, с помощью экспериментов и химического анализа ученые установили, что коренные жители северо-западных штатов США курили сумах и местный вид табака.
Сергей Коленов