Как счастье горожан связано с расстоянием до ближайшего магазина, близостью реки и инфраструктурой любимого района
Современная урбанистика не останавливается на изучении среды для комфортной жизни и ставит своей задачей разработку городских пространств, способных влиять на эмоциональное состояние. За целый век исследований этого вопроса выяснилось, что на счастье обитателей мегаполисов влияет возможность дойти пешком до нужных объектов инфраструктуры, неоднородность облика улиц и чувство причастности к месту, где они живут.
О городской среде как о сумме факторов, а также о необходимости планирования с долгосрочной перспективой задумались в начале XX века. В 1928 был основан Международный конгресс современной архитектуры (CIAM), где маститые архитекторы решали, каким требованиям должны отвечать жилые здания в новом мире.
На четвертой конференции конгресса в 1933 году было решено разработать проект так называемого функционального города. Он должен был решить проблемы перенаселенности и запущенного состояния бедных городских районов. На основе обсуждения в ходе конференции, а также масштабного исследования, проведенного в 33 крупнейших городах мира, архитектор Ле Корбюзье написал свою «Афинскую хартию». Менялась структура городов, росло число и население мегаполисов и этот градостроительный манифест пересматривал принципы их строительства в новой ситуации. Что сегодня кажется нам само собой разумеющимся, тогда было смелыми нововведениями: отказ от замкнутых квартальных систем с дворами-колодцами, введение принципов озеленения придомовых территорий, необходимость выделения и оборудования зон отдыха.
Вторая мировая война отсрочила внедрение и дальнейшее развитие этих принципов. Послевоенная архитектура жилых районов не могла похвастаться продуманностью — перед государством и застройщиками стояли по большей части утилитарные задачи по восстановлению разрушенных городов и размещению как можно большего числа жителей в минимально комфортных бытовых условиях.
В книге «Психология города» член Королевской коллегии психиатров Пол Кидуэлл в качестве примера неудачного послевоенного муниципального жилья приводит комплекс Пруитт-Айгоу в Сент-Луисе (США). Комплекс из 33 монолитных 11-этажных зданий вмещал 3000 семей. Однако из-за плохо организованного междомового пространства в районе сложилась криминогенная обстановка. Все попытки государства наладить ситуацию оказались безуспешными. И через 17 лет после строительства в 1972 году здания начали сносить. Темпы роста больших городов и числа их жителей в XX — начале XXI века расширили задачи урбанистов. Им необходимо было собрать воедино все знания о том, как не просто обеспечить удобство и безопасность жизни горожан, но и поднять ее качество — в том числе за счет психологического комфорта, иначе говоря, ощущения счастья.
В первую очередь этот вопрос касался жилых районов. Зигмунд Фрейд сравнивал дом с утробой, а Карл Густав Юнг — с пещерой, то есть с местом, которое обеспечивает нам кров и защиту. Но помимо самой квартиры, ощущение комфорта и безопасности может обеспечивать и окружающее ее пространство. Имеет значение, насколько среда вокруг затейлива, какое в ней соотношение открытых и закрытых пространств, ее транспортная доступность и время, которое занимает прогулка от дома до магазина. Так, например, правильно спроектированные пространства стимулируют к большему количеству физической активности, а значит к общему тонусу и в перспективе — к поддержанию здоровья. Какие еще факторы определяют ощущение счастья и довольства горожан?
Благополучие, комфорт, физическое и психологическое здоровье горожан во многом зависят от свободы перемещения и движения. В связи с этим принято говорить о транспортной и пешей доступности удаленных объектов инфраструктуры и удобстве перемещения внутри района: расстояние, которое горожане преодолевают ежедневно, не должно быть слишком большим. Так редко бывает в мегаполисах, когда на работу или к близким нужно ехать через весь город, или когда за получением качественных услуг необходимо отправляться из спальных районов в центр города, как это до сих пор происходит, например, в Москве.
Необходимость преодолевать чрезмерные расстояния не повышает физическую активность, которая является обязательной составляющей благополучия горожан, а наоборот — сводит ее к минимуму. Когда дорога регулярно отнимает значительную часть дня, человек будет экономить время за счет сокращения пеших прогулок.
Особенно тяжело приходится жителям районов, где в пешей доступности нет магазинов с качественными продуктами. В Нью-Йорке в результате совместной работы департаментов Правительства в 2010 году было опубликовано руководство Active Design Guidelines. В числе прочего составители документа рекомендовали открывать продовольственные магазины недалеко от дома, в пешей доступности — то есть на таком расстоянии, чтобы до них можно было дойти пешком. Пол Кидуэлл все в той же «Психология города» раскрывает понятие «пешей доступности»: «Согласно исследованиям, чтобы снизить потребность часто передвигаться на личном автомобиле, все важные объекты инфраструктуры должны находиться на расстоянии в 800 метрах от дома или в десяти минутах ходьбы».
В Сингапуре проблему малоподвижности горожан решают созданием комфортных условия для прогулок по городу в рамках программы Healthy Community Ecosystem. В ее задачи входит формирование сети крытых пешеходных дорожек и мест для отдыха вдоль самых популярных районных маршрутов. Согласно исследованиям, после того как в районных парках и скверах повышают освещенность, связывают между собой пешеходные маршруты и сокращают автомобильной трафик, физическая активность местных жителей может вырасти до 2,5 раз.
Еще один факт, влияющий на рост активности горожан и их общее ощущение благополучия — это наличие в районе водоема. Прогулка по набережной реки, вокруг пруда или озера мотивирует чаще выходить из дома. Еще в 1984 году биолог из Гарвардского университета Эдвард Уилсон предположил, что это связано с врожденной «биофилией» человека. Большую часть эволюции люди провели в лоне дикой природы, а изначально в буквально смысле «вышли» из воды, так что стремление быть к ней ближе — естественная потребность.
Морской биолог Уоллес Николс в книге «Ближе к воде. Удивительные факты о том, как вода может изменить вашу жизнь» пишет: «В 2010 году ученые одного из британских институтов провели эксперимент среди сорока взрослых людей. Респонденты должны были поставить оценки сотне снимков разнообразных пейзажей, как городских, так и природных. Не сговариваясь, участники исследования наиболее высоко оценили те фотографии, на которых были водоемы. Эти пейзажи казались людям более позитивными, тонизирующими и поднимающими настроение. Другие опросы показали, что люди, чьи дома располагаются возле водоемов, более удовлетворены своей жизнью, чем остальные».
Ощущение благополучия граждан не в последнюю очередь зависит от того, получают ли они удовольствия от ходьбы: насколько приятнее пройти по улице на своих двоих, нежели ехать на машине. Это зависит от нескольких факторов: разнообразия фасадов, обилия зелени, наличия малого архитектурного масштаба и просматриваемости улиц, по которым пролегает маршрут.
Чарльз Монтгомери, основатель проекта Happy City и автор книги «Счастливый город: как городское планирование меняет нашу жизнь», провел ряд исследований, в которых просил владельцев смартфонов нажимать определенную кнопку каждый раз, когда они счастливы. Оказалось, что на улице с магазинами и барами горожане пользовались кнопкой чаще, чем, например, на чистом бульваре или улице с исключительно новыми, одинаковыми зданиями. В неоднородной структуре они двигались больше, но спокойнее, так как изучали окружающее их пространство, встречали знакомых и останавливались с ними поболтать.
«На главных улицах должны быть условия для торговли и развлечения местного сообщества — так формируется облик и атмосфера района. Кафе, бары, сервисные центры для автомобилей, рестораны, музеи, то есть сочетание разных форм и функций», — считает Джейн Джекобс, американско-канадская журналистка и автор книги «Смерть и жизнь больших американских городов». Другой простой способ повысить визуальную затейливость улиц — это растительность. Она не только удовлетворяет тягу к природе, но и добавляет пестроты и затейливости, нарушая одноообразие городского пейзажа. В окружении растений здания становятся заметны по двум причинам: они выделяются на их фоне и выглядят красивее.
Также Джейн Джекобс предлагала «ограничить площадь большинства кварталов, чтобы было как можно больше поворотов. Так происходит слияние потоков людей и повышается вероятность общения. А еще внутри маленьких кварталов, благодаря активной и насыщенной уличной жизни, дети всегда на виду». Чтобы сделать так, что горожане будут друг у друга на виду — и тем самым удовлетворить базовую потребность в безопасности и повысить ощущение счастья — город должен быть достаточно открытым и легко просматриваться.
Выходит, что идеальная для жизни городская среда должна быть открытой (максимально понятной, открытой к взаимодействию и безопасной) и вместе с тем неоднородной и затейливой, чтобы у обитателей города не пропадал интерес и желание исследовать окружение.
Счастье зависит от чувства собственного «я», которое в условиях городской суеты оказывается под угрозой. В столкновении с разными культурными группами под сомнение ставятся привычные устои, при взаимодействии в большим числом людей ежедневно могут пересматриваться собственные ценности, а постоянная ассимиляция будто стирает ощущение собственных границ. На человека обрушивается непрерывный поток информации. Именно дом (в широком смысле слова) должен быть физическим воплощением нашей биографии, транслировать нашу идентичность, индивидуальность, увлечения, интересы и жизненный опыт. Тогда после выхода в «открытый космос» большого города, мы можем подкрепить ощущение собственного «я», просто вернувшись домой.
Район проживания, который можно считать «домом» за пределами квартиры, если в нем царит здоровая атмосфера, становится местом встречи людей и важным социальным пространством. Ехать в центр города не нужно: в пределах района есть, чем заняться. В таком районе легче знакомиться, находить людей с схожими интересами и ценностями, что сохраняется чувство причастности к сообществу, которое необходимо для счастья. Сплоченное местное сообщество противостоит равнодушию мегаполиса. Это особенно важно в больших городах, где человек, покидая свой район, оказывается среди множества незнакомцев.
В 1976 году профессор медицинской социологии Аарон Антоновский придумал теорию салютогенеза, основанную на укреплении здоровья за счёт снижения стресса и преодоления провоцирующих стресс факторов. Алан Дилани, президент Международной академии дизайна и здоровья, положил эту идею в основу салютогенного дизайна. И одна из главных его задач — создать среду, которая бы повышала настроение.
Дилани предлагает проектировать локальные места идентичности, точки притяжения для каждого района. Это может быть небольшое кафе, куда днем приходят работать фрилансеры, а вечером за соседними столиками встречаются соседи. В фитнес-центре или на оборудованной спортивной площадке, скорее всего, тоже сформируется мини-сообщество из людей, уделяющих внимание своему здоровью, и значит, имеющих схожие ценности и общие темы для разговора. Чем больше таких мест, тем больше шанс, что горожане ощутят свою причастность к местному сообществу и преодолеют чувство одиночества, которое считается главной помехой на пути к достижению счастья.