N + 1 передает привет «Чердаку»
C 1 сентября закрывается научно-популярный сайт «Чердак». Его издатель — ТАСС — принял решение ввести «тематическую вертикаль „Наука“», и с начала сентября все запросы на сайт chrdk.ru будут переадресовываться на сайт ТАССа. Пока не вполне ясно, все ли материалы проекта переживут эту миграцию. Редакция N + 1 желает удачи коллегам и предлагает перечитать некоторые их статьи и репортажи. Read Ч to pay respects!
Как российские ученые (не)удачно съездили в Северную Корею
Как оказалось, соглашение о научном сотрудничестве между Российской академией наук и северокорейской действует до сих пор, просто потому, что никому не пришло в голову его приостановить, несмотря на резолюцию Совбеза ООН и указ президента России. «Чердак» собрал воедино то, что мы знаем и чего не знаем об этой удивительной истории.
Позавчера на сайте Российской академии наук появился очень короткий пресс-релиз, отказывающий в легитимности подписанию протокола о научном сотрудничестве между Дальневосточным отделением РАН и Академией наук КНДР (Северная Корея), которое якобы произошло 28 февраля.
«Чердак» заинтересовался тем, что скрывается за скупыми формулировками пресс-релиза, и попытался выяснить подробности произошедшего месяц назад. И теперь, изучив журнал «Корея» и другие источники, рассказывает, что известно (а что до сих пор нет) о поездке дальневосточной делегации в «Страну утренней свежести».
Ольга Добровидова
«Чердак» побывал на палеонтологических раскопках пермских звероящеров
В этом году палеонтологи описали два новых вида животных пермского периода, предшествовавшего эпохе динозавров. Оба вида найдены близ города Котельнича в Кировской области. Корреспонденты «Чердака» побывали на Вятке, где погрузились в сложные отношения кировских палеонтологов с пермскими терапсидами.
Мы с коллегой и несколькими сотрудниками Вятского палеонтологического музея стоим на берегу Вятки и рассматриваем ничем с виду не примечательный кусок красной породы в руках палеонтолога Владимира Масютина.
«Когда-то я нашел такое в первый раз, когда копал с коллегой, Дмитрием Суминым, и академиком Палеонтологического института Николаем Колондадзе, — рассказывает Масютин. — Нашел и говорю: „Ах, Николай Николаевич, что это такое?“ А он мне: „Ой, это такая интересная вещь, называется копролит, есть целая лаборатория, которая их изучает“. Сумин подходит и говорит: „Да говно это, только ископаемое!“ А Колондадзе ему: „Дмитрий Леонидович, ну зачем вы так? Молодому человеку настроение портите, он только начал искать кости, так нельзя!“».
Евгения Щербина, Максим Абдулаев
Получится ли у нас выжить в эпоху синтетической биологии?
Создание вируса с нуля сегодня становится вполне посильной задачей не только для специалистов в лабораториях, но и для энтузиастов-биохакеров с их гаражными исследованиями. Все это сулит огромные возможности и одновременно — труднооценимые опасности. Станут ли рукотворные биологические вирусы в недалеком будущем такой же обыденностью, как компьютерные в наши дни?
Профессор вирусологии Дэвид Эванс получил отказ в публикации своей статьи в журнале Science. Именно этот простой факт скрывался за многословной и подчеркнуто вежливой формулировкой Каролины Эш, редактора журнала.
«Мы признаем ваше техническое достижение, но в конечном итоге пришли к выводу, что публикация не предоставит читателям Science нового биологического знания в достаточной мере, чтобы перевесить значительное административное бремя, которое представляет для редакции ваша рукопись, будучи исследованием двойного назначения».
За два года работу канадского профессора обсуждали на специальном комитете ВОЗ, рукопись просматривали в подведомственных канадскому Минздраву агентствах. Принимать статью Эванса отказались топовые научные журналы Science и Nature Communications. Лишь в январе этого года она была опубликована в бунтарском PLoS ONE. Что же такого сделал доктор Эванc и почему предать огласке результат его работы оказалось столь трудно?
Дмитрий Лебедев
Индустрия Li-ion аккумуляторов почти достигла предела своих возможностей
Искусственные ткани, пластики, металлы, строительные материалы — вокруг нас сплошные продукты научных исследований. Но больше всего наша повседневность завязана на литий-ионные (Li-ion) аккумуляторы, питающие электронику.
Ограниченные по емкости, но зато надежные и компактные, они «прописались» в большинстве наших электронных девайсов с начала века, хотя и кажется, что существовали абсолютно всегда. Тем удивительней, что некоторые эксперты предрекают смерть современной технологии литий-ионных аккумуляторов уже в ближайшие десять лет.
Два года назад журналисты Washington Post сделали серию материалов про добычу самых дорогостоящих элементов внутри Li-ion аккумулятора — графита, кобальта и лития. В одном из них — короткий видеоролик. Африка, узкая мутная река — почти ручей, а по берегам — женщины в разноцветных одеждах, дети и суета. Мы в самой гуще рабочего дня: все промывают в ручье куски то ли земли, то ли камней.
Быть может, именно отсюда родом кобальт, без которого не может работать аккумулятор вашего смартфона: большая часть его добычи приходится на небольшой регион африканской страны Конго, где есть официальные шахты с касками и минимальными зарплатами, а есть дикая добыча.
Михаил Петров
Как и зачем лингвисты восстанавливают звучание клинописных стихов
Из шумер в греки: кто научил Гомера сочинять стихи? Ученые из Института языкознания вместе с коллегами из Института русского языка, МГУ и Вышки пробуют восстановить звучание стихотворной речи на шумерском, аккадском и хеттском, читая клинописные тексты второго тысячелетия до нашей эры.
«Встала из мрака младая с перстами пурпурными Эос...» — так или как-то похоже начинал в гомеровские времена какой-нибудь сказитель свое повествование о войнах и странствованиях. Что заставляло его переходить на поэтический язык? Почему нельзя было проще — что-то вроде «Рано утром молодая Эос с пурпурными перстами встала из мрака»?
Почти любой древний эпос в основном представляет собой стихи, и не случайно. Стихотворная форма: ритм, рифма, поэтические формулы — была необходима при устной передаче длинных текстов. Почему?
Мария Молина