Что доказательная медицина может сказать о практике майндфулнес
Семнадцатого апреля научный журнал PLoS ONE объявил об отзыве статьи, обосновывающей пользу практики майндфулнес для облегчения самочувствия пациентов, страдающих от ряда хронических заболеваний. Статья, вышедшая в 2015 году, представляет собой метаанализ 187 ранее проведенных исследований. Авторы статьи, группа ученых из США и Нидерландов, пришли к выводу, что указанные практики «оказывают смягчающее воздействие на психическое и физическое состояние пациентов, проходящих курс лечения от онкологических и сердечно-сосудистых заболеваний, а также страдающих от хронических болей, депрессии и повышенного беспокойства». За прошедшие четыре года профессор психологии и психиатрии Университета штата Пенсильвания Джеймс Койн сумел доказать редакции журнала, что авторы статьи использовали сомнительные методики и утаили конфликт интересов — оказывается, их собственное финансовое благополучие зависело от дальнейшего применения практики майндфулнес в медицинских целях. Что это за практика, почему она получила на Западе широкое распространение и что на самом деле о ней думает доказательная медицина?
В 2019 году в Великобритании 370 школ введут новый учебный предмет: майндфулнес. На уроках детей будут обучать техникам медитации, расслабления и дыхания, которые помогут им стать более осознанными и улучшить свое ментальное состояние. Это практически дословный перевод официального сообщения, опубликованного на сайте британского правительства. Майндфулнес-медитации обучают сотрудников в мегакорпорациях вроде Google, Apple или Procter & Gamble, ее преподают в тюрьмах и в американской армии.
Но даже ученые, исследующие технику майндфулнес (по-русски ее часто называют «осознанностью»), якобы восходящую к древним буддийским практикам, не знают, что же это, собственно говоря, такое. Самое строгое определение звучит так: «навык проявлять внимание в каждый момент времени, намеренно, с любопытством и сочувствием» (learning to pay attention moment by moment, intentionally, and with curiosity and compassion).
Несмотря на размытость определения, вал статей, посвященных майндфулнес, растет с каждым годом и, в целом, изучающая ее область выглядит как всамделишная наука. Но это на первый взгляд. Более внимательный разбор показывает: сколько-нибудь убедительных доказательств, что практика осознанности способна улучшить ментальное здоровье, избавиться от депрессии, сбросить вес или бросить курить, не существует.
Выяснять, как нечто, чего не могут толком описать даже самые горячие его сторонники, влияет (или не влияет) на те или иные процессы в мозгу, весьма затруднительно. Однако сторонников майндфулнес такими трудностями не испугать. В разных статьях под видом практики осознанности добровольцам предлагается делать порой весьма непохожие вещи в течение неодинакового времени. А чтобы оценить, насколько успешной была майндфулнес-медитация, ученые задают участникам вопросы вроде: «Улучшились ли ваши способности испытывать осознанность?»
Более того, добровольцев просят сравнивать свои ощущения: «Вы сегодня более осознанны, чем вчера? А чем позавчера? А на сколько именно больше?» При этом ученые не говорят испытуемым, на какие именно изменения им следует обращать внимание — собственно, они и не могут, ведь у осознанности нет четких критериев.
Более добросовестные авторы пытаются оценивать какие-нибудь объективные критерии, например частоту дыхания или сердцебиения. Но и тут не все гладко. Работ, которые бы однозначно показывали, как именно сердечный ритм коррелирует с увеличением осознанности, не существует. Зато существуют работы, которые показывают, что такой корреляции нет.
Кроме того, как отмечают исследователи — критики осознанности, из-за того, что темы медитации и расслабления очень раскручены в медиа, многие участники опытов подсознательно ожидают, что такие практики улучшат их состояние. Убрать подобные ожидания нереально, а значит, невозможно оценить, насколько сильно оказывается искажен самоанализ.
Наконец, субъективная оценка собственного состояния очень часто никак не коррелирует с реальными изменениями. Весьма показательный опыт, демонстрирующий это расхождение, провела группа ученых под руководством известного исследователя плацебо Тэда Капчука.
Исследователи работали со страдающими астмой добровольцами, которых поделили на четыре группы. Первой группе делали ингаляции с реальным препаратом, расширяющим бронхи, второй — ингаляции с плацебо, а третьим проводили фейковую акупунктуру — то есть «кололи» иголками, которые не протыкали кожу, а задвигались в кожух. Пациентам из четвертой группы не делали ничего.
По итогам каждого воздействия ученые проводили спирометрию (процедура, позволяющая оценить функциональное состояние легких) и задавали пациентам вопросы о самочувствии. Как и ожидалось, работу легких реально улучшили только ингаляции с лекарством, при этом об улучшении самочувствия аж на 50 процентов сообщали все испытуемые, с которыми что-то делали.
В части работ, посвященных майндфулнес, авторы все же пытаются оценивать изменения показателей, которые поддаются измерению, — например, способность решать утомительные задачи без ошибок или уровень главного гормона стресса — кортизола — после таких экзекуций. Однако к этим, казалось бы, объективным исследованиям вопросов едва ли не больше, чем к попыткам оценить степень осознанности, интересуясь у добровольцев их состоянием.
Как и в работах с применением опросников, под общим термином «практика осознанности» фигурируют очень разные вещи. Кто-то выдает добровольцам инструкции на бумажке, кто-то дает прослушать аудиозапись, кто-то рассказывает лично. В одних работах участники пытаются осознать себя в моменте с любопытством и сочувствием в течение пяти минут, в других упражнения повторяются несколько дней по полчаса.
Сравнивать между собой работы, использующие столь различные методологические подходы, нельзя — это примерно то же самое, что сопоставлять результаты обследования пациента в классной клинике с самым современным оборудованием и рассказ о самочувствии человека, присланный его соседкой. Тем не менее, авторы многих обзоров именно так и поступают, смело объединяя ужей и ежей.
При этом в абсолютном большинстве исследований майндфулнес участвует очень мало добровольцев (иногда меньше десяти). Делать какие-либо выводы при таких малых выборках невозможно. Попробуйте десять раз бросить монетку — совершенно необязательно, что орел и решка выпадут ровно по пять раз. Если вы не повторите опыт, то так и будете думать, что вероятность выпадения орла, скажем, 70 процентов, а решки — 30 процентов.
На научном языке такая ошибка в оценке называется преувеличением репрезентативности малых выборок, и она определяет очень многие решения в нашей жизни. О склонности людей делать далеко идущие выводы на основании малого количества наблюдений писали, например, знаменитые психологи Дэниэл Канеман и Амос Тверски.
Ученые, разумеется, прекрасно осведомлены об этой особенности человеческого мышления и о ненадежности малых выборок в целом. Более того, они давно изобрели способ обойти это ограничение — увеличив выборку. Если бросить монетку 1000 раз, частота выпадения орлов и решек будет стремиться к распределению 50 на 50. Если взять 1000 добровольцев, можно получить куда более реальную картину того, как майндфулнес или любое другое психологическое воздействие влияет на поведение.
Но большие выборки в психологии редкость. Ученые объясняют это методологическими трудностями, нехваткой времени, сотрудников, места в лаборатории, скудным финансированием и даже интуицией, которая подсказывает, какого размера должна быть выборка. Объяснения могут звучать вполне убедительно — но, увы, они никак не увеличивают достоверность результатов, полученных на 15 добровольцах.
Не менее серьезная претензия к результатам исследований осознанности касается размера наблюдаемых эффектов. Это очень важный параметр, который может «обнулить» даже результаты, полученные на приличных выборках. Грубо говоря, он оценивает, насколько сильно отличаются средние значения какой-либо величины (например, способности долго решать скучные задачи) до и после воздействия (скажем, практики осознанности).
Представьте, что вы решили измерить, как меняется уровень воды в море, когда жители прибрежной деревни отправляются на рыбалку на лодках. Вы проводите измерения в маленькой бухте и устанавливаете, что, когда в море выходит сотня рыбаков, уровень воды поднимается на 0,005 миллиметра. При этом ежедневные колебания уровня воды в той же бухте из-за приливов и отливов составляют 10 метров. В такой ситуации говорить о значимом влиянии рыбаков на уровень моря не приходится, потому что изменение уровня воды, вызванное лодками, на семь порядков меньше суточных приливных колебаний.
Если внимательно изучить цифры в работах, посвященных влиянию осознанности на те или иные психические проявления, окажется, что огромное множество из них недалеко ушли от ситуации с лодками и уровнем моря. Наблюдаемые эффекты настолько малы, что всерьез говорить о каком-либо влиянии практики майндфулнес на поведение не приходится.
Более того, очень часто в результатах скрывается еще один трюк, который заставляет относиться к работам по осознанности с предубеждением. Многие признаки, изменения которых наблюдают авторы статей про майндфулнес, очень сильно варьируют как между отдельными людьми, так и в течение суток. Например, концентрация кортизола утром колеблется в пределах от 3,5 до 27 наномолей на литр, а днем — в пределах от 1,3 до 6,0 наномолей на литр.
Для примера рассмотрим одну из статей про положительное влияние осознанности, призванное уменьшить стресс от решения трудных задач. Авторы выяснили, что после майндфулнес-упражнений уровень кортизола в контрольной группе поднялся с 10 до 15 наномолей на литр, а в экспериментальной — с 8 до 10 наномолей на литр. Судя по изначальным уровням гормона, измерения проводили утром, когда вариативность кортизола максимальна. В такой ситуации говорить о достоверной разнице в 3 наномоля на литр нельзя. Если вернуться к аналогии с лодками, то это все равно что пытаться измерить их влияние во время прилива.
Третий способ оценить влияние майндфулнес-практик — напрямую посмотреть, как они влияют на работу мозга. Точнее, напрямую это проверить нельзя, — для этого пришлось бы вскрывать добровольцам череп, — но можно оценить по косвенным признакам. Технология функциональной магнитной томографии (фМРТ) позволяет увидеть изменения кровотока в тех или иных зонах мозга — это считается достоверным показателем их активации.
Энтузиасты майндфулнес сообщают, что применяемая ими техника вызывает всевозможные изменения в работе и даже строении мозга. Но даже сторонники точки зрения, что осознанность действительно влияет на наш мозг, призывают с осторожностью трактовать имеющиеся результаты.
Основных проблем несколько. Существенная часть работ с использованием фМРТ сравнивает искушенных в майндфулнес-медитации людей и новичков. Как объясняют авторы подобных работ, такого рода сравнение позволяет максимально «выпятить» эффект, который дает регулярное применение осознанности. Однако такой подход не позволяет разделить следствие и причину: очень может быть, что мозг людей, которые годами с удовольствием занимаются майндфулнес-медитацией, изначально отличается от мозга тех, кому такое времяпрепровождение неинтересно.
Работы, в которых сравнивали новичков, практиковавших майндфулнес и другие техники вроде расслабления, выявляют некоторые отличия, однако неясно, насколько они отражают реальные изменения в работе мозга. Теоретически можно было бы провести долгосрочные исследования, чтобы проследить, как меняется из-за регулярный медитаций, скажем, мозг буддийских монахов. Однако в этом случае немедленно станет вопрос об адекватной контрольной группе, решить который нереально чисто технически.
Отсутствие нормальных контрольных групп — еще одна типичная методологическая особенность работ по изучению осознанности, которая мешает серьезно воспринимать их результаты. Этим термином называют группу испытуемых, которые находятся в тех же условиях, что и экспериментальная группа, но изучаемое воздействие (в данном случае, майндфулнес) к ним не применяется.
Оценивать влияние какого-нибудь воздействия самого по себе нельзя — нет гарантии, что наблюдаемый эффект не проявится и при любом другом воздействии. Например, если дать одному человеку новое лекарство, а другому — такую же с виду таблетку, но без действующего вещества, вполне может оказаться, что обоим пациентам станет лучше — просто от осознания самого факта, что они лечатся. Собственно, очень часто именно так и происходит, поэтому все новые лекарства обязательно тестируют против плацебо — тех самых таблеток-«пустышек».
Кажется, все элементарно, но на самом деле подбор адекватного контроля часто становится крайне сложной задачей. Что должно представлять собой воздействие-«пустышка» в исследованиях осознанности? Очень часто ученые сравнивают испытуемых, которые практикуют майндфулнес-техники, с добровольцами, которые ждут своей очереди, чтобы поучаствовать в исследовании. Это неадекватное сравнение, так как отсутствие воздействия сопоставляется с активным воздействием, которое, к тому же, усилено ожиданием позитивного эффекта — это весьма мощный фактор, улучшающий прогнозируемый эффект воздействия.
Некоторые исследования майндфулнес используют более адекватный активный контроль — например, добровольцам рассказывают не о практике осознанности, а о расслаблении или объясняют, как правильно питаться или бросить курить (если исследуется воздействие практик осознанности на похудение или курение). И в таких исследованиях очень часто ученым не удается обнаружить разницу между экспериментальной и контрольными группами.
Но, может быть, все не так плохо, и, несмотря на несовершенство методов исследования осознанности, эта техника таки улучшает работоспособность, эффективность, настроение или еще какие-нибудь хотя бы примерно измеряемые показатели? Увы, ответ на этот вопрос, в лучшем случае, — «мы не знаем», а в худшем — просто «нет». Качество абсолютного большинства исследований настолько низкое, что всерьез рассуждать о достоверности их результатов нельзя. В приличных вузах работы такого уровня не потянут даже на курсовую.
И хотя ученые — в том числе и те, которые занимаются исследованием практик осознанности, — неоднократно выражали беспокойство из-за крайне низкого качества большинства работ по майндфулнес, за последние полтора десятка лет оно, увы, не улучшилось.
Ирина Якутенко