«Музыка как лекарство»

Мы знаем, что кроме эстетического наслаждения прослушивание музыки обладает и куда более сложными эффектами, в том числе может снижать ощущаемую боль и симптомы депрессии. В книге «Музыка как лекарство», переведенной на русский язык Марией Десятовой, нейробиолог, музыкант и композитор Дэниел Левитин рассказывает и обо всем этом, и о том, как еще музыка влияет на человека — например, может выступать как средство профилактики когнитивных нарушений и помогать при лечении нейродегенеративных заболеваний.

Предлагаем вам ознакомиться с фрагментом, посвященным танцовщице Кортни Платт и панк-певице Эксин Червенки, которым диагностировали рассеянный склероз.

Рассеянный склероз

В 2009 году у панк-певицы, бунтарки и любимицы публики Эксин Червенки диагностировали рассеянный склероз. Как и во многих подобных случаях, диагностика была долгой.

Рассеянный склероз — это «диагноз исключения». Для него не существует специального теста, поэтому диагноз ставится только после исключения остальных вероятных заболеваний в ходе так называемой дифференциальной диагностики. Это занимает удручающе много времени. (К числу других болезней с диагнозом исключения относятся паралич Белла, шизофрения, синдром хронической усталости и постковидный синдром.) Рассеянный склероз — это аутоиммунное нейродегенеративное расстройство, характеризующееся разрушением миелиновой оболочки нейронов центральной нервной системы (ЦНС). Эту оболочку нервных клеток и волокон в головном и спинном мозге, выполняющую роль электроизолятора, атакуют иммунные клетки. Слово «склероз» означает аномальное затвердение органической ткани: по всей длине нейронных отростков — аксонов, из которых в основном состоит белое вещество мозга, — образуются бляшки, препятствующие сообщению нейронов друг с другом, а мозга — с остальной частью организма. Утрата миелина приводит к снижению скорости обработки информации и постепенно прогрессирующему затруднению движений.

Возникновение рассеянного склероза обусловлено сложным взаимодействием генетических и средовых факторов и, по данным новейших исследований, связано с распространенным вирусом Эпштейна — Барр (ВЭБ), разновидностью герпеса (ГВЧ‑4). У вас, как и у 95 процентов взрослого населения Земли, скорее всего, есть антитела к ВЭБ. В юности этот вирус может вызывать мононуклеоз, но не всегда. После попадания в организм ВЭБ долго — иногда годами — остается в латентном состоянии, но в ­какой-то момент способен пробудиться по неизвестным нам причинам и наделать много бед. «Почему же не назначаются противовирусные препараты?» — можете спросить вы. Резонный вопрос. Ни одно противовирусное средство пока не доказало свою эффективность против этого конкретного вируса, и, даже если бы такое появилось, во многих случаях к моменту появления симптомов необратимый ущерб организму уже причинен.

Рассеянный склероз диагностируется в основном у молодых людей — манифестация заболевания в большинстве случаев приходится на возраст от 20 до 40 лет. Случай Эксин нетипичен — диагноз ей поставили в 53. Рассеянный склероз может поражать любую область центральной нервной системы, приводя к нарушениям зрения, к моторной и сенсорной недостаточности, а также к дисфункциям сфинктера и речи, когнитивным и сексуальным проблемам и к усталости. Самая распространенная форма заболевания — которая была диагностирована и у Эксин — рецидивирующе-ремиттирующий рассеянный склероз (РРРС). Он представляет собой цикл из рецидивов — с обострением неврологических симптомов или появлением новых, — за ними следуют периоды ремиссии, когда симптомы ослабевают или даже исчезают, но лишь на время. Цель фармакологического лечения РРРС — снизить тяжесть и частоту рецидивов, но даже при медикаментозном воздействии болезнь может ощутимо сказываться на производительности труда, социальном взаимодействии, самооценке, мотивации и качестве жизни.

Если не принимать во внимание возраст, путь Эксин к постановке диагноза типичен: она и врачи пытались разобраться в ряде странных и как будто бы не связанных между собой симптомов путем исключения заболеваний, поддающихся диагностике с помощью анализов. В возрасте 44 лет у нее ухудшилось зрение в одном глазу, началось помутнение. Через полтора месяца все наладилось. В течение следующих лет у нее случались эпизоды спутанности сознания и сильные головные боли, и, поскольку одиннадцатью годами ранее у подруги Эксин, Виктории Уильямс, обнаружили рассеянный склероз, Эксин заподозрила эту болезнь и у себя. Какое-то подтверждение могла дать МРТ, если бы обнаружились уплотнения или поражения, указывающие на демиелинизацию, хотя они бывают и по другим причинам. Положительный результат этой проверки свидетельствовал бы о наличии рассеянного склероза у Эксин, однако и отрицательный не исключал бы его наличия: поражения могли быть еще слишком малы и незаметны, МРТ недостаточно чувствительна, на сканах могли возникнуть артефакты (погрешности) или еще какие-то непредвиденные искажения.

МРТ Эксин ничего определенного не выявило. Врачи записали ее в ипохондрики — тоже вполне типичная история. «Сколько страдающих рассеянным склерозом проходили через диагноз “нормально с вами все, это вы сами себя накручиваете”». 

Через несколько лет, однако, симптомы стало уже невозможно игнорировать — ни врачам, ни самой Эксин. «Я не могла думать, ходить, разговаривать — ничего не могла. Однажды я ехала по шоссе в машине на пассажирском сиденье и вдруг в глазах начало двоиться, и так на полтора часа. Я знала, что, как только доберусь до дома, помчусь кневрологу». Врезультате ее положили в больницу с продолжительной рвотой и неутихающими головными болями. Результаты МРТ соответствовали картине рассеянного склероза (мы не можем подтвердить наличие РС, поскольку у наблюдаемых повреждений могли быть другие причины) — так у Эксин диагностировали самую распространенную форму РС, циклическую, «то включающуюся, то выключающуюся», рецидивирующе-ремиттирующую.

Но Эксин это не сломило. Если вы представляете себе типичных панк-рокеров как нигилистов и фаталистов, то Эксин — полная противоположность. (Собственно, если задуматься, фаталисту вряд ли удастся достичь сколько-нибудь громкого успеха — для этого нужны упорство, решимость и труд.) Эксин обладает необходимыми творческому человеку напором, уверенностью, так что ее не остановят ни дождь, ни град, ни тьма ночная, ни неврологическое расстройство. Она продолжает гастролировать, пишет книги, выставляет свои коллажи, выпускает записи в жанре художественной декламации. Рецидивы в циклах ее болезни совершенно непредсказуемы, поэтому она перестроила свой образ жизни, перешла на более здоровое питание и занимается йогой.

Одна из характерных особенностей рассеянного склероза — усталость и недомогание, причем до такой степени, что часто у людей не хватает энергии делать то, что могло бы улучшить их самочувствие, — заниматься спортом, встречаться с друзьями, слушать музыку. Но музыка — стоит ей только зазвучать — оказывает целебное действие, подстегивает мотивацию, и усталость снимает как рукой. Проблема в том, чтобы начать. Практичное решение: запрограммировать музыку, чтобы она включалась сама в определенное время суток, — как угодно, в телефоне, через виртуального помощника и так далее. Проще выключить музыку, если вы заняты чем-то другим, заставить себя включить ее иногда бывает труднее.

Перспективной методикой музыкальной двигательной терапии является ритмическая слуховая стимуляция (РСС) Михаэля Таута (сейчас он работает в Институте реабилитологии Университета Торонто). Михаэль родился в Австрии в семье любителей музыки и великолепно играл на скрипке. В студенчестве он создал профессиональный фольклорный ансамбль Fiedel Michel, исполнявший немецкие народные песни и танцевальные мелодии последних четырех столетий. Его группа давала по 100 концертов в год по всей Европе, а сам он параллельно получил диплом психолога и углубленно изучал музыку в Моцартеуме в Зальцбурге. «Несколько лет я не расставался со скрипкой», — говорит он. На седьмой год решил подвести черту. «Я уже не очень видел себя музыкантом, не был уверен, что хочу и дальше играть в группах, — нездоровый образ жизни получался. Я слышал о музыкальной терапии, но не знал толком, что это такое». Михаэль был удостоен стипендии Фулбрайта для получения степени PhD в штате Мичиган по междисциплинарной программе, охватывающей музыкальное образование, психологию и музыкальную терапию. Вскоре он уже возглавлял ведущую лабораторию, занимавшуюся исследованиями на стыке музыки, нейронауки и терапии.

Предложенный Михаэлем Таутом метод РСС построен на тренировке походки. Пациенты занимаются ходьбой, руководствуясь ритмом, что позволяет им синхронизировать походку с предсказуемыми сигналами, возникающими через определенные промежутки времени. Задавать этот ритм может что угодно — метроном, запись шагов, музыка. Как свидетельствуют новые данные, эффективнее всего с этим справляется именно музыка, особенно когда она подбирается для каждого пациента индивидуально. Независимо от источника ритма темп должен быть таким, чтобы число ударов (долей) в минуту совпадало с обычной скоростью ходьбы пациента, измеряемой в шагах в минуту. Согласно теории, лежащей в основе терапии РСС, наши биологические часы (которыми управляют нейронные сети, задающие ритм) разладились и их нужно отрегулировать, задав ритм из внешнего источника. РСС успешно улучшает равновесие и устойчивость при ходьбе, снижает число падений и эпизодов застывания, уменьшает неравномерность скорости ходьбы. Изначально РСС разрабатывалась для лечения болезни Паркинсона, но зарекомендовала себя и в реабилитационной терапии пациентов, перенесших инсульт, при работе с детским церебральным параличом и травматическими повреждениями мозга, а также при рассеянном склерозе.

Конечная цель РСС заключается в том, чтобы однажды терапию можно было прекратить. Как показывают некоторые исследования, устойчивое улучшение может сохраняться до шести месяцев. Согласно одной из гипотез, объясняющих такой продолжительный эффект, РСС побуждает мозг обходить поврежденные сети, отыскивая им альтернативы в корково-таламическом пути. Наш мозг, к счастью, отличается изрядной избыточностью — не потому, что так было «запланировано» (эволюция так не работает), а потому, что различные проводящие пути развивались независимо друг от друга для выполнения разных задач. Представьте, что у вас есть швейцарский нож с отверткой и пилкой для ногтей. Если сломается отвертка, при необходимости вы, скорее всего, вполне сможете открутить винтик кончиком пилки. Исследования с использованием фМРТ обнаруживают после РСС заметные улучшения функциональной связанности между критически важными для синхронного когнитивного контроля областями мозга. В частности, музыка укрепляет сообщение между слуховой корой и сетью центрального исполнительного контроля в префронтальной коре, а также между префронтальной корой и мозжечком. Кроме того, мы находим подтверждение тому, что ритмическая синхронизация и подгонка ритма пристраиваются к центральному генератору упорядоченной активности в спинном мозге, образуя в результате прямую моторно-слуховую связь без участия когнитивных центров или центров моторного планирования. Однако РСС не на всех действует одинаково эффективно: предпосылками к эффективному воздействию терапии выступают профессиональные музыкальные навыки, музыкальная подготовка и чувствительность к груву (насколько легко человек двигается под музыку).

У пациентов с рассеянным склерозом ритмическая слуховая стимуляция увеличивает скорость ходьбы и длину шага, а также устойчивость, сокращая период, в течение которого больному требуется внешняя опора при ходьбе (будь то ходунки или поддержка другого человека), до двух недель. Даже если просто представлять себе движения и повторяющиеся звуки (идеомоторная практика), можно добиться улучшения, и пациенты сообщают о снижении утомляемости и повышении качества жизни.

В основе другого перспективного нового направления лежит обучение игре на музыкальной клавиатуре, позволяющее улучшить работу рук пациентов с рассеянным склерозом. Но почему клавиатура? Ведь наверняка для повышения ловкости рук подойдут любые упражнения на мелкую моторику? Со стороны кажется, что так и есть, но, когда итальянский нейроученый Роберто Гатти попросил половину участников исследования играть на электронной клавиатуре с включенным звуком, а другую половину — с выключенным, у получавших слуховую обратную связь наблюдалось более существенное улучшение, чем у не получавших. Таким образом, для терапевтического результата важно не просто движение как таковое, но и обратная слуховая связь, которая позволяет мозгу укреплять уже существующие нейронные проводящие пути, связывающие движение со звуком. О том же говорят появляющиеся свидетельства эффективности танцевальной терапии; движение под музыку под руководством музыкального терапевта помогает уменьшить усталость, улучшить когнитивные функции и координацию (включая равновесие и продолжительность ходьбы) у больных РС.

В 2011 году во время выступления на концерте в рамках тура 7‑го сезона шоу So You Think You Can Dance («Значит, ты умеешь танцевать?») у 23‑летней танцовщицы Кортни Платт вдруг онемели ноги. Прижав подбородок к груди, она почувствовала, как ступни словно током подергивает. «Я подумала, что повредила спину и — как это иногда делают профессиональные спортсмены — продолжала работать “через не могу”. Да, я не чувствовала ноги, но они ведь двигались. И я сказала себе: “Я сумею!” Месяц за месяцем я мирилась с тем, что не чувствую свое тело ниже пояса».

Вскоре, однако, добавились и другие симптомы: упадок сил и сильная усталость. Чтобы танцевать на концертах, Кортни накачивалась безрецептурными обезболивающими и эспрессо. Симптомы ухудшались, и она стала подозревать, что причина глубже и серьезнее. Потом ее симптомы на ­какое-то время исчезли, и у Кортни отлегло от сердца — видимо, все-таки просто травма, нерв защемило или диск сместился. Под конец 2011 года симптомы вернулись с новой силой, хотя на этот раз никакого тура не было и Кортни работала намного меньше. В январе 2012 года, когда Кортни гостила у друзей, она почувствовала себя настолько измотанной, что с трудом выговаривала слова. Первого февраля 2012 года она отправилась на прием к неврологу в нью-йоркский Медицинский центр Уайля при Корнеллском университете. Там у нее нашли бляшки в спинном мозге и повреждения в головном мозге. Ей поставили диагноз «рассеянный склероз».

Музыка всегда служила Кортни способом поменять настроение, «когда хочется расслабиться, поплакать, порадоваться или выложиться как следует в спортзале. Она всегда помогала мне, я часто к ней обращаюсь, чтобы воодушевиться, снова почувствовать себя в своей стихии». Получив диагноз, Кортни попробовала музыкальную терапию, хотя поначалу не могла побороть скептицизм. «Когда мы все-таки приступили, на сеансе [музыкальный терапевт] что-то играла и попросила меня просто закрыть глаза и танцевать. И она как будто вела меня. Получалось что-то вроде музыкальной медитации в движении. Я ведь вообще-то не медитирую, я не по этой части. Я не из тех, кто будет сидеть и дышать, это не мое. [Музыкальные терапевты] дали мне способ успокоиться, направить энергию и мысли в спокойное русло с помощью музыки». 

Кроме того, Кортни использует музыку как мнемонический прием для улучшения памяти. «Один из симптомов РС — потеря памяти, я часто что-то забываю, музыка меня выручает. Иногда достаточно просто переделать в песенку список покупок — ничего особенного, но это вполне действенный способ справиться со многими из симптомов рассеянного склероза».

Подробнее читайте:
Левитин Д. Музыка как лекарство / Дэниел Левитин ; Пер. с англ. [Марии Десятовой] — М. : Альпина нон-фикшн, 2026. — 566 с., ил.