С какими трудностями столкнулась разработка водородной бомбы
Бомбардировки Хиросимы и Нагасаки продемонстрировали, насколько разрушительным может быть ядерное оружие. С тех пор оно ни разу не применялось в вооруженных конфликтах и перестало быть единственной (и постоянной) экзистенциальной угрозой для человечества, но представляет даже большую опасность, чем прежде. В книге «Бомба. Как ядерное оружие изменило мир» (издательство «Individuum»), переведенной на русский язык Сергеем Карповым, научный журналист Марк Волвертон рассказывает об истории разработки ядерного оружия, а также политических, социальных и моральных дилеммах, которые окружают эту тему. Предлагаем вам ознакомиться с фрагментом, в котором Трумэн поддерживает разработку водородной бомбы, а на островах в Тихом океане начинается новая серия ядерных испытаний.
В конце октября 1949 года состоялось заседание GAC по вопросу водородной бомбы и рекомендациям для комиссаров АЕС, которые бы сделали выводы и передали свои соображения президенту. К Оппенгеймеру присоединились Ферми, Исидор Айзек Раби, Джеймс Конант, Гленн Сиборг и прочие выдающиеся эксперты, отлично осведомленные обо всех технических последствиях, а также военных, политических и технических тонкостях. На выходных перед Хэллоуином GAC провел дебаты и пришел к четкому выводу, как ответить на советскую атомную бомбу. Некоторые их выводы не вызвали бы возражений — нарастить производство делящегося материала, ускорить создание улучшенного атомного оружия повышенной мощности и разработать более многозадачные и гибкие военные стратегии.
Но одна рекомендация совсем не пользовалась популярностью. Хоть члены консультативного комитета и не выступали против дальнейших исследований водородной бомбы, они единогласно рекомендовали отказаться от ударной программы по ее скорейшему созданию, как требовали Теллер с коллегами. И доводы против «водородного» Манхэттенского проекта звучали вполне рационально. Это распылит ресурсы, жизненно необходимые для сохранения и поддержания уже существующего ядерного боезапаса, на проект, успех которого вовсе не гарантирован; водородная бомба может оказаться физически неосуществимой идеей; и у Соединенных Штатов в любом случае есть запас в сотни атомных бомб, которых вполне хватит, чтобы в обозримом будущем ответить на любую угрозу. А если водородная бомба и возможна, в чем ее смысл? Она такая мощная и разрушительная, что ее получится применять только в больших городах — как способ геноцида, а не для военных целей. Кое-кто из GAC назвал водородную бомбу «злом, с какой стороны ни посмотри».
Окончательное решение, разумеется, оставалось за президентом, которому предстояло взвесить моральные соображения и геополитические реалии. Трумэн также столкнулся с огромным давлением со стороны армии и «ястребов» в его собственной администрации — например, госсекретаря Ачесона. А влияние коммунистов продолжало расти и распространяться по земному шару. Вдобавок ко все более воинственному Советскому Союзу Соединенные Штаты столкнулись и с коммунистическим Китаем; казалось, вместе они образовали единую и непримиримую «Красную угрозу», которая враждебна свободе и стремится к мировому господству. Как будто этого было мало, всюду вдруг обнаруживались коммунистические разведчики, имевшие тревожные связи с атомными разработками. В Англии Клаус Фукс — физик немецкого происхождения, работавший в британском контингенте Манхэттенского проекта в Лос-Аламосе, — признался в шпионаже в пользу Советского Союза; в Канаде раскрыли другую обширную шпионскую сеть. Свободный мир словно оказался в осаде.
И нет ничего удивительного, что в такой ситуации Трумэн 31 января 1950 года объявил: «Я приказал Комиссии по атомной энергии продолжать работу над атомным вооружением всех видов, в том числе так называемой водородной бомбой, или супербомбой». Хотя на самом деле Трумэн только подтвердил официальную поддержку текущей работы, комитет начальников штабов и сторонники супербомбы в администрации и научном сообществе сделали все возможное, чтобы перейти от этого распоряжения к созданию масштабной программы по разработке водородного оружия. А Трумэн, вместо того чтобы возражать, только поддержал их. Когда в июне 1950-го Северная Корея при содействии СССР вторглась в Южную и холодная война Востока и Запада перешла в горячую фазу, важность атомного превосходства и обладание водородной бомбой казались важными как никогда.
Проблема была в том, что, несмотря на энтузиазм Теллера и его товарищей, никто на самом деле не знал, что делать. Сложные расчеты и модели термоядерных взрывов, теперь возможные благодаря новым электронным компьютерам с такими названиями, как MANIAC, ENIAC и UNIVAC, скоро показали, что первоначальный проект под названием «Классическая супербомба», разработанный в Лос-Аламосе во время войны и после нее, на практике неосуществим.
После официального одобрения Трумэна некоторые физики, категорически выступавшие против водородной бомбы, решили все равно помогать с ее разработкой в надежде по крайней мере доказать раз и навсегда, что это невозможно. И какое-то время казалось, что они получили, что хотели. Водородная бомба представлялась не более чем любопытной научной идеей, которая так и не воплотится в жизнь.
В новую серию ядерных испытаний на Тихом океане весной 1951 года вошли эксперименты, предоставившие больше данных о термоядерных реакциях, но это не был долгожданный прорыв, необходимый для создания бомбы. Впрочем, позже в том же году Станислав Улам — польский математик и ветеран Манхэттенского проекта, присоединившийся к работе над водородной бомбой, — разработал новую конструкцию. Позже Теллер и Улам довели его идею до результата, который вошел в историю как схема Улама — Теллера (или Теллера — Улама, смотря кого спросить).
Последовали новые расчеты и конструкторские работы, и к концу 1952-го прототип был готов к испытанию. Это еще было не оружие как таковое. Для поддержания холодной температуры жидкого водородного топлива требовалась целая криогенная установка, а весь 65-тонный аппарат занимал здание размером с ангар на крошечном островке Элугелаб атолла Эниветок. Но и этого хватило, чтобы показать схему Улама — Теллера в действии. Испытание назвали «Майк» — первый этап операции «Айви».
Перед самым рассветом 1 ноября 1952 года поступил сигнал пуска, и устройство сдетонировало, произведя первый в мире термоядерный взрыв. Чуть больше десяти мегатонн энергии, огненный шар около пяти километров в диаметре и грибовидное облако высотой 37 километров попросту испарили остров. США получили водородную бомбу. Они снова были на коне.
К сожалению, чувство триумфа продержалось недолго. Меньше чем через год, 12 августа 1953 года, Советский Союз взорвал свою термоядерную бомбу. И снова поднялась шумиха из-за шпионажа — на фоне как обвинений против Фукса, так и суда над инженером-электриком Юлиусом Розенбергом и его женой Этель Розенберг, состоявшими в Коммунистической партии США*Суд над Юлиусом и Этель Розенбергами в США (1951) был знаковым событием эпохи холодной войны. Юлиуса, инженера-электрика, и его жену Этель обвинили в передаче секретной информации о разработке атомного оружия Советскому Союзу. В 1953 году супруги Розенберг были казнены на электрическом стуле, что вызвало международный резонанс. Общественное мнение разделилось: одни считали приговор обоснованным, другие — слишком жестоким, предполагая, что дело было политически мотивированным. Розенберги — единственные гражданские лица, казненные в США за шпионаж в период холодной войны. К примеру, немецкий физик Клаус Фукс, участник Манхэттенского проекта, который тоже передавал сведения о ядерном оружии СССР, был осужден на 14 лет тюрьмы и освобожден досрочно, отсидев из них всего девять. — Прим. ред.. Ведь все это явно доказывает, что русские сжульничали, заявляли некоторые. Но СССР разрабатывал атомную бомбу еще до Хиросимы, а одаренные советские ученые — в первую очередь Игорь Курчатов и Андрей Сахаров — знали об идее водородной бомбы и активно над ней трудились. Конечно, мáстерские шпионские кампании СССР помогли Курчатову с коллегами преодолеть некоторые трудности и дали бесценные подсказки, но распространенное мнение того времени, будто русские просто «украли» и скопировали американский проект, — абсолютное заблуждение.
Если американская общественность не знала о многих фактах (и некоторые силы в правительстве и армии вполне устраивало то, что люди представляют себе худшее), то о них знали ученые, изучившие данные с советских испытаний — в основном в виде радиоактивной пыли, собранной самолетом. Хотя в августе 1953 года СССР провел испытание не полноценного водородного оружия, а бомбы, основанной на термоядерных принципах, со взрывной силой куда меньшей, чем у «Майка», ее конструкция была на самом деле более продвинутой и не требовала трудного в обращении криогенного топлива. Может, в чем-то советские ученые и отставали от американских, но были у них и свои козыри в рукаве.
Впрочем, большинству такие тонкости ни о чем не говорили. Главное, что теперь и у Штатов, и у СССР есть водородная бомба — оружие, которое можно усилить, насколько пожелаешь, и одним ударом стереть с лица земли не просто город, а целую агломерацию. Эта работа находилась в ведении ВВС США с их основания в 1947 году, а если конкретно — Стратегического командования (Strategic Air Command, SAC). Разрабатывались новые и многозадачные бомбардировщики специально для несения атомных боеголовок: на смену Б-29, растерзавшим Японию, скоро пришли огромные Б-36, а позже — такие реактивные самолеты, как Б-47 и Б-52.
После того как СССР получил свое ЯО и Америка лишилась превосходства, испытания пошли сплошной чередой. В первую открытую программу, «Перекресток» 1946 года, входили только два взрыва, а в ее продолжение, «Песчаник» 1948 года, — уже три. Все испытания проводились вдали от Соединенных Штатов, на тихоокеанских островах. Но в январе 1951 года, когда Лос-Аламос снова ожил для активной разработки новых атомных бомб и водородной бомбы, программа испытаний расширилась с тихоокеанских островов на континентальную часть США — так появился Невадский испытательный полигон в 105 километрах к северо-западу от ЛасВегаса. 27 января состоялся «Эйбл» — первый атомный взрыв на территории США со времен «Тринити»: бомбу сбросили с бомбардировщика Б-50 и озарили невадский рассвет килотонной вспышкой. В следующую две недели прогремят еще четыре взрыва.
Это стало первым залпом в веренице континентальных испытаний, которые в основном проводились в Неваде и продолжались больше десятилетия. Целью была проверка конструкции ядерного оружия, изучение последствий и научных принципов ядерной детонации, а также психологической реакции войск США при близком контакте с опасностью. Хотя невадские испытания ограничивались сравнительно небольшой мощностью (крупнейшее испытание в Неваде в июле 1957-го — 74 килотонны), за годы осадки от сотни взрывов распространились практически по всем Штатам.
Крупное оружие, включая водородные бомбы мегатонного диапазона, доставляли на отдаленные тихоокеанские полигоны — не только из-за повышенной мощности, но и из-за более значительных осадков. Никто не хотел сбрасывать радиоактивную пыль на ничего не подозревающих граждан США в Покипси или Чикаго, но мало кого волновало, если она выпадает на (практически) необитаемых островах или в открытом океане*Здесь можно упомянуть, что пострадавших при проведении испытаний в море достаточно, в частности на Маршалловых островах. Острова, где проводились испытания, в 1968 году были объявлены безопасными для жизни, и эвакуированное население вернулось. Но только в 2015 году были проведены исследования на радиоактивное загрязнение, когда и выяснилось, что на островах в десятки раз превышены все возможные уровни опасности для жизни и человек там находиться не может. Многие местные жители умирали от онкологических заболеваний, никакая активная помощь им не оказывалась, при том что все-таки велись исследования влияния радиации на их здоровье; туземцы, по сути, выступали подопытными кроликами. Из 7000 человек, подавших заявление на получение статуса жертв американских исследований атома, реально получили его лишь около 2000. Маршалловы Острова — не штат США, а республика в свободной ассоциации с ними (при этом состоящая в ООН). Это статус, когда многие функции (такие как внешняя и военная политика, связь и транспорт и многое другое) доверяются более сильному государству, как при статусе колонии или протектората. — Прим. пер..
Подробнее читайте:
Волветрон, Марк. Бомба. Как ядерное оружие изменило мир / Марк Волвертон;
[пер. с англ. Сергея Карпова под науч. ред. М. Капустина] — М.: Individuum, Эксмо, 2025. — 216 с.