«Круглый год: детская жизнь по календарю»

В истории СССР и России детский календарь служил не только для исчисления дней и месяцев. Отрывные и перекидные издания содержали информацию о природе и науке, искусстве и географии, а также были плацдармом для политической пропаганды. В книге «Круглый год: детская жизнь по календарю» (издательство «НЛО») культуролог и историк Марина Костюхина исследует календари, их авторов и читателей. Предлагаем вам ознакомиться с фрагментом о календарях, посвященных наблюдениям за природой, и популяризации природоведческих знаний.

Календари русской природы

Календари природы — это особая разновидность печатного календаря, на страницах которого размещались фенологические наблюдения над сезонными изменениями в окружающем мире. Эти наблюдения предполагали учет многих параметров: атмосферное давление, температура, влажность воздуха, направление и сила ветра, солнечная активность, количество осадков. Материал в календарях природы, имеющий временную и топографическую определенность, предназначался для сельских жителей, садоводов и огородников конкретной местности (области или края). Основанные на многолетних наблюдениях сведения в календарях природы позволяли давать грамотные советы в области сельского хозяйства и делать достоверные метеорологические прогнозы (в условиях отсутствия информации они были жизненно необходимы). Формат календарей природы был книжный, рассчитанный на многолетнее использование. Разделы делились по временам года (зима, весна, лето, осень), внутри которых материал располагался хронологически с указанием временного периода в несколько дней (по средним показателям). Другой тип печатного календаря природы имел вид записной книжки со страницами для самостоятельных записей фенологических наблюдений.

Авторами печатных календарей природы были люди известные — это ученые-натуралисты, имена которых указывались на обложке издания (значительная часть календарной продукции была анонимной). Одним из первых отечественных фенологов был Дмитрий Кайгородов (1846–1924), профессор Лесотехнической академии в Петербурге, организовавший с начала 1880-х годов широкий сбор фенологических данных по всей стране. Он же был инициатором изучения фенологии в школах, практиковал использование календарей природы на разных этапах обучения. По методе, им разработанной, школьники собирали фенологический материал во время прогулок и экскурсий на природе, и такое живое общение с природным миром Кайгородов считал важным для образования и воспитания ребенка (сам он провел сотни таких экскурсий в парке Лесотехнической академии). Ученый был приглашен преподавать азы естествознания детям императора Александра III, Михаилу и Ольге. Под руководством своего учителя царственные ученики заполняли календари-наблюдения, отмечая в них особенности погодных и сезонных изменений. Метод Кайгородова и его личность сделали природоведческие занятия одними из самых любимых для младших детей императора. Особенно расположена к природоведческим наблюдениям была Ольга Александровна, которой Кайгородов посвятил сборник детских рассказов о природе «Лепестки».

Кайгородов широко использовал в хрестоматиях по природоведению и в календарях природы поэтические тексты, не делая при этом разницы между поэтами-классиками и малоизвестными авторами (для популяризатора важнее была фенологическая точность в описании, а не литературная известность). Художественная культура, отличавшая фенологические календари Кайгородова, сделала эти издания популярными среди читающей публики. Сезонные изменения «прочитывались» любителями природы через описания известного фенолога, неутомимого в своих наблюдениях, о чем с юмором писали авторы литературной шутки:

Большое значение Кайгородов придавал народным пословицам и приметам, видя в них не только результат народной наблюдательности, но и яркие примеры метафорической образности. В сборник «Времена года в народных пословицах, поговорках и приметах» (1911) Кайгородов включил пословицы из собрания Ивана Сахарова, Владимира Даля, Аполлона Коринфского и Алексея Ермолова, автора книги «Народная сельскохозяйственная мудрость». Каждый раздел в этом издании начинается не с пословиц, а с поэтических эпиграфов. Так, весну открывает цитата из стихотворения Якова Полонского «Пасхальные вести»:

Главные персонажи «Пасхальных вестей» — птицы, появление которых поэт связывает с событиями евангельской истории. Птицам же посвящена значительная часть народных пословиц весеннего природного цикла: «Галки тепло накликали», «Жаворонок запел — пора выходить на пашню».

Обращение к стихам и меткому народному слову не было для Кайгородова попыткой «подсластить» школьную науку. Лирические откровения и поэтическая образность позволяли соединить отрывочные знания о мире, полученные в результате непосредственных наблюдений, в единую картину природного космоса. Метафоры служили языку науки и поэзии одновременно. Методика натуралиста Кайгородова была близка к учению Николая Федорова (1829–1903), автора «Философии общего дела», с его идеями космической взаимосвязи человеческого и природного, а также к учению о доминанте физиолога и религиозного мыслителя Алексея Ухтомского (1875–1942).

В ранние советские годы Кайгородов продолжил свою деятельность, считая фенологиюРассказ Николая Атарова «Календарь русской природы» (1939) посвящен истории возвращения ученого-фенолога к мирной работе после окончания Гражданской войны. Прототипом главного героя рассказа послужил Кайгородов. наукой, полезной народному хозяйству (представители революционной власти в Петрограде поддержали работу ученого). Для советских учителей он подготовил методическое руководство «О школьных фенологических наблюдениях» (1920). Хотя акцент в ней был сделан на практической пользе таких наблюдений, главный посыл брошюры — воспитание любви к природе через ее непосредственное наблюдение («Ничто так не сближает с природой, как постоянное ее наблюдение»). После смерти ученого была создана специальная комиссия имени Кайгородова, руководившая сбором фенологической информации (при Всесоюзном географическом обществе).

С именем Кайгородова связывают деятельность отечественных ученых-натуралистов, занимавшихся популяризацией знаний в области зоологии и биологии. Сложный материал становился доступным не в результате упрощенного пересказа научной статьи, а благодаря литературному таланту педагога (сам Кайгородов был автором нескольких книг). Эмоционально окрашенное повествование и художественная образность не шли в ущерб природоведческому факту, полученному в результате полевых исследований и фенологических наблюдений. Рисунки, сделанные самими натуралистами или на основе их записных книжек, дополняли тексты календарей природы.

Популяризация природоведческих знаний через «Календари природы» позволяла заполнить лакуны в образовании гимназистов и школьников. На протяжении всех лет обучения естествознание занимало чуть ли не последнюю строку в списках предметов, изучаемых в гимназии (между гимнастикой и рисованием), и ограничивалось сбором гербария во время летних вакаций. Невнимание к школьной науке о природе объяснялось страхом перед опасностью развития материалистического мировоззрения. Это приводило к тому, что гимназист, хорошо ориентируясь в ветхозаветной истории и спряжениях латинских глаголов, оказывался беспомощным там, где дело касалось элементарных природоведческих знаний. Между курсами по естественным наукам в университетах и преподаванием азов этих наук в гимназиях была пропасть, которую пытались преодолеть ученые-популяризаторы.

Работая над изданиями календарей природы, натуралисты обращались за сведениями к любителям-фенологам, которые вели самостоятельные записи сезонных изменений в природе, и таких любителей было великое множество. Популярность фенологии нельзя объяснить только реальными нуждами сельского хозяйства или потребностями науки. Составление календарей природы было для многих людей доступной формой натурфилософских практик, помогавших осмыслить себя и свое место в мире. Возможно, это было не совсем то, что имел в виду профессор Кайгородов, пропагандируя научные наблюдения за сезонными изменениями в природе, но когда наука становится массовым увлечением, она переходит в область духовных практик.

В календарях природы, издаваемых для детей и школьников, фенологическая прагматика уступала место просвещению в области естествознания и воспитанию любви к живой природе. Научное описание природных явлений сочеталось в таких календарях с художественным воспеванием природы. Одической торжественностью веет от первых страниц школьного «Календаря природы»: «Всякий календарь, которым пользуются люди, основан на великом круге жизни, ежегодно совершаемом матерью-природой». Поэтика соседствует с прагматикой:

Отечественные педагоги исходили из того, что работа с календарями природы воспитывает в ребенке наблюдательность и дает практические знания из области зоологии и ботаники. Считалось, что это важно не только для деревенских детей, но и для детей, живущих в городе и оторванных от непосредственного соприкосновения с природой. Это педагогическое убеждение нашло свое практическое воплощение в издании школьных календарей природы и тетрадей для фенологических наблюдений, которые стали массово печататься с начала XX века. Они заполнялись учениками в результате совместной работы в классе или в качестве домашнего задания. В советских школах календари природы (печатные или самодельные) висели в каждом классе и ежедневно заполнялись«Все основные приметы времен года, изменений в природе, в трудовой деятельности людей должны иметь отражение в календаре природы <...> путем конкретных записей» (Муксунов Д. В. Как вести календарь погоды и природы в начальной школе // Консультация для учителей. Якутск, 1952. С. 30). дежурными (в начальной школе погода указывалась значками, в средней школе температура выставлялась в градусах по Цельсию).

Популяризация природоведческих знаний соседствовала в «Календарях природы» с призывами заниматься практической деятельностью: вести наблюдения, делать записи и рисунки во время прогулок за городом, школьных экскурсий или в период летних вакаций. Подобные природоведческие практики, основанные на познавательной активности ребенка (скаута или пионера), широко использовались в зарубежных школах и детских летних лагерях (например, Школа простой жизни в Англии, движение следопытов в Северной Америке, Майские союзы в Финляндии), и отечественные популяризаторы науки шли в ногу со временем. Из европейских же практик были взяты традицииПраздники День птиц и День леса стали проводить силами участников детских Майских союзов, созданных для охраны птиц и природы в конце XIX века (инициатором называют финского писателя и педагога Сакариаса Топелиуса). В России были сделаны попытки популяризации этого движения. Так, в 1901 году в селе Елизаветино Псковской губернии был основан первый Майский союз. Об этом см.: Лукашевич Кл. Весенний детский праздник: Майский союз для охраны птиц. М.: изд. А. Д. Ступина, 1911. праздников Дня птиц (проводился весной) и Дня древонасаждений (проводился весной или осенью). Материалами для их проведения служили публикации в календарях природы отечественных натуралистов.

Подробнее читайте:
Костюхина, М. Круглый год: детская жизнь по календарю / Марина Костюхина. — М.: Новое литературное обозрение, 2024. — 512 с.: ил. (Серия «Культура повседневности»).