Как люди XVIII века укрепляли организм
Сегодня мы знаем, что усталость бывает не только физической, но и информационной, а ученые ищут способы поддерживать баланс между работой и здоровьем. Но еще недавно люди не уделяли столько внимания отдыху и не беспокоились о последствиях переутомления. В книге «История усталости от Средневековья до наших дней» (издательство «НЛО»), переведенной на русский язык Ольгой Панайотти, французский историк и социолог Жорж Вигарелло рассказывает, как западная цивилизация научилась признавать усталость, бороться с ней и отличать ее духовные аспекты от физических. Предлагаем вам ознакомиться с фрагментом о том, с помощью чего в XVIII веке европейцы набирались сил и повышали выносливость.
Восприятие мышц и их крепости обновляется, даже несмотря на то что старая гуморальная теория забыта не полностью. Доминирующий принцип — укреплять ослабевшие мышцы, а не восполнять жидкости, полагаемые «испарившимися», как было прежде. Этому восприятию, как видно из литературы, соответствует обращение к помощи электричества, хоть оно и было редкостью. Рецептура попроще тем временем систематизирует «укрепление». Таковы «лекарства, призванные придавать мышцам тонус, необходимый для выполнения их функций» или «укреплять нерв и тонизировать кожу». Множатся вяжущие и укрепляющие вещества. Луи Дебуа де Рошфор, учитель Корвизара, рекомендовал принимать «мятные пастилки, продающиеся в лавках»; Жозеф Льето, первый врач Людовика XV, — препараты, содержащие железо, и железные опилки, «придающие сосудам утраченные эластичность и тонус»; научное периодическое издание «Аван-Курёр» (L’ Avant-Coureur), выходившее в свет в 1760 году, для борьбы с «атонией мышц» советовало принимать «почки русской сосны».
«Энциклопедия» диверсифицирует выбор: горький апельсин «тонизирует и улучшает пищеварение», английская мята «способствует комфорту и успокаивает нервы», очищенный винный камень «тонизирует организм в целом», воды из Баларюка повышают «тонус желудка и кишечника». Главная мысль «Карманного словаря здоровья» 1760 года — «следует напрягать все мышцы».
Есть еще индивидуальные предпочтения, эмпирические, но всегда с тонизирующим действием. Герцог де Люин восхваляет розу, «сок которой восстанавливает силы», Джеймс Босуэлл, английский адвокат, влюбленный в континентальную жизнь, — «говяжий бульон», который «придает бодрость и успокаивает нервы», герцог де Крой — шоколад, который он постоянно пил во время тяжелой поездки в Аррас, где выступал на процессе по делу родственников «цареубийцы» ДамьенаРобер-Франсуа Дамьен (1715–1757) — простолюдин, 5 января 1757 года совершивший нападение на Людовика XV и казненный 28 марта того же года. После казни дом, в котором жила семья Дамьена, был снесен без права восстановления, а жену, дочь и отца выслали из Франции. В то же время король назначил им довольно существенную пенсию, чтобы они не впали в нищету. Всем многочисленным родственникам было приказано сменить фамилию. Многие из них вернули ее себе во время Французской революции..
Наконец, скажем об усталости, вызванной неумеренным сексом, и о возможном ее преодолении при помощи мобилизации мышц и нервов. Речь идет о том, что обещают «чудо-эликсиры жизни», описанные в «Мемуарах» Казановы. Считалось, что «чаша пунша» и кофе «возбуждают» тела, а тонкие вина и пилюли придают сил для любовных утех. К подобным возбудителям постоянно прибегали персонажи маркиза де Сада. Участники оргий поливали себя «жидкостями, пахнущими жасмином». Специальные снадобья и микстуры облегчали «нервные приступы» и «конвульсии», а «выдержанный крепкий алкоголь» настраивал на ночные забавы. С тех пор маркиз постоянно упоминал различные «порошки радости», живительным образом действовавшие на ослабевших и нервных прожигателей жизни«. Вероятно, это старое средство, но упоминания о нем стали встречаться чаще и в специфическом контексте его воздействия на нервную систему. Именно о «стимуляторах» говорит «Английский шпион», рассказывая об интимных отношениях Людовика XV и «Жанны Бекю», графини Дюбарри: «Она привязала короля к себе благодаря душистым омовениям, которые проводила ежедневно. Говорят также, что она пользовалась при этом секретным средством, недопустимым в приличном обществе». Нет никаких указаний на то, что это были за омовения и что за секретное средство, зато подчеркивается их возбуждающее действие на нервы, вызывающее сладострастие.
Надо сказать и о холоде как о средстве, укрепляющем плоть и повышающем выносливость организма. Именно к этому, по словам мадам д’Эпине, она стремилась во время путешествия в Швейцарию: «Здешний холод укрепляет меня и подходит мне больше, нежели влажный и теплый климат Франции»; хирург Ларрей, окунавшийся в прохладные воды Нила во время Египетского похода, утверждал: «Эти купания бодрили нас и укрепляли наши мускулы», в то время как в XVII веке бодрящими считались горячие ванны; Пьер Пом надолго погружал в воду своих пациентов, страдающих истерическими припадками, при помощи холода борясь с их слабостью и пытаясь «восстановить в них бодрость». Тепло же, напротив, «удлиняет мышечные волокна, расслабляет их, приводит к упадку сил и к слабости», делает плоть нежной и придает томность характеру; оно «противопоказано людям, обладающим деликатными нервами». Новая практика утверждает обратное: холод восстанавливает силы, укрепляет тело. Более того, Луи-Себастьен Мерсье подчеркивает его противостояние устаревшим представлениям, даже декадансу аристократического мира, в котором молодая истеричная бездельница, ослабевшая от апатии и влажности, «то лежит в ванне, то сидит за туалетным столиком».
Во второй половине XVIII века именно холод становится для гигиенистов главным средством оздоровления. По их мнению, он помогает в борьбе с телесной деградацией и социальными бедствиями. Он обеспечивает длительную «защиту», повышает сопротивляемость организма и укрепляет его, не подпускает к телу усталость. Жан-Луи де Фуркруа, верный последователь Руссо и малоизвестный советник короля, пространно рассуждает о том, как регулярные купания в холодной воде, проводимые с первых месяцев жизни, положительно сказались на выносливости его сыновей: он описывает «тонизирующее действие на кожу», «активизацию естественного тепла», «сопротивление ветру». Фуркруа даже проводит сравнения: он считает одного из сыновей более выносливым, поскольку тот пользовался опытом отца и чаще других купался в холодной воде. То же самое находим у мадам де Марез, прилежной читательницы врачей века Просвещения, работавшей с Оберкампфом, владельцем мануфактуры, производившей набивные хлопковые ткани; сохранились письма этой деятельной, предприимчивой буржуазной дамы, в которых, помимо различных соображений по поводу производства, она осуждала «расслабленные» нравы времени, в котором жила, описывала приемы и принципы воспитания своих детей и племянников: «натуральная» пища, физические упражнения, холодные ванны, и даже сожалела, что их головы при этом не погружались в воду. Уильям Бьюкен дошел в подобных рассуждениях до крайности: он впервые упоминает длительное воздействие холодом, обозначает степени, фазы этого процесса: холодная вода из ручья не сразу выливается на хрупкое тело, но ее температура понижается незаметно, таким образом достигается привыкание к ней и быстрее достигается успех. Это не что иное, как новый взгляд на прогресс: обливание холодной водой становится методом воспитания. Этот принцип важен вдвойне:
Хотя холодная вода очень полезна для укрепления слабого характера, если начать ее использование слишком рано, ее действие на поверхность тела может оказаться слишком сильным, в то время как реакция организма будет слишком слабой. Это может повлечь за собой самые неприятные последствия.
К небывалому вниманию, обращаемому на развитие, присоединяется также небывалое внимание к усилившемуся «внутреннему» сопротивлению организма.
Подробнее читайте:
Вигарелло, Ж. История усталости от Средневековья до наших дней / Жорж Вигарелло; пер. с фр. Ольги Панайотти. — М.: Новое литературное обозрение, 2024. — 552 с. (Серия «Культура повседневности»).