В конце сентября 2022 года Государственный Эрмитаж объявил, что на раскопках античного городка Мирмекий в Керчи нашли клад золотых монет. Это уже шестой клад, который нашли на городище Мирмекия и в его округе. Рассказываем, откуда на берегах Керченского пролива так много кладов и какие выводы можно сделать по этим находкам.
С точки зрения археолога, клад — это «единовременно специально заложенные ценные вещи». Ценностью — не археологической, а именно материальной — и сознательностью выбора места заложения клад и отличается от других археологических находок. Тут же оговоримся: материальная ценность не всегда сохраняется до сегодняшнего дня. Вещевой клад, состоящий из неолитических орудий труда или кельтских бронзовых слитков, так же ценен для его владельца, как и клад из античных ювелирных украшений или средневекового дорогого оружия.
По словам начальника Мирмекийской археологической экспедиции Александра Бутягина, в кладе есть идея. Эту идею может помочь понять контекст находки: сокрыт ли он с целью сохранения или, например, является ритуальным приношением, а может быть, и просто потерянным сокровищем.
Особая категория кладов — клады монетные. Количество монет в них ничем не ограничено: например, на Рюриковом городище в конце прошлого века был найден клад, состоявший из четырех целых, одной половинки и двух четвертинок арабских дирхемов, а знаменитый Анадольский клад 1895 года включал в себя больше тысячи золотых статеров.
Может сложиться впечатление, что клады находятся случайно, что это стечение обстоятельств или неожиданная удача. Конечно, обычные люди могут случайно найти клад у себя в огороде, а черные копатели — бродя по полям с металлоискателем, но в археологической экспедиции клад — это не цель, а побочный результат кропотливых действий археологов и волонтеров. В этом смысле клад ничем не отличается от других археологических находок, которые обнаруживают в результате работы согласно принятой методики.
Место раскопок на участке определяет его начальник (разумеется, вместе с начальником экспедиции) — копать, где вздумается, не получится. Глубину и инструмент для снятия грунта (лопату, мастерок, щетку, кисточку) также укажет начальник участка. Хватать заветный сосуд сразу, как увидишь, нельзя — следует произвести фотофиксацию. Затем археолог (или волонтер) аккуратно расчищает находку, этапы расчистки также можно зафиксировать на фотографиях. Но радость первоначального внимательного изучения артефакта принадлежит реставратору, чтобы неловкие манипуляции при извлечении содержимого сосуда или разделения превратившейся в монолит находки не стали для фатальными.
Если все сделать правильно, то можно установить контекст, в котором предмет сохранился, определить период, когда его сокрыли, и, возможно, мотивацию тех, кто это сделал. Поскольку клады часто прячут в сложные времена, например, в период военных конфликтов, то клад, который не забрали, — след чьей-то личной трагедии на полотне истории. А, например, состав монетного клада может подтвердить известные сведения или дать новые о денежном обращении в регионе в эпоху сокрытия клада.
Клады, которые археологи уже нашли в Мирмекии, относятся к IV–III векам до нашей эры. В это время на берегах Керченского пролива располагалось Боспорское царство. Столицей его был город Пантикапей — он занимал стратегическое положение на склонах горы в уютной бухте (сейчас Керченской). Пантикапей был не единственным городом на берегах Боспора Киммерийского (сейчас это Керченский пролив): вокруг было целое «ожерелье» городов поменьше, в том числе и Мирмекий. Большинство из них основали греки-переселенцы из Малой Азии в VI веке до нашей эры.
Какое-то время этим городкам удавалось существовать самостоятельно, но уже в первой половине V века до нашей эры (а может быть, и намного раньше) пантикапейские цари объединили под своей властью Мирмекий и Тиритаку, а также несколько городов на азиатской стороне пролива (на современной Тамани). Затем очередь дошла до Нимфея и даже Феодосии на западе, а на востоке до земель местных племен «синдов, торетов, дандариев и псессов». Во второй половине IV века до нашей эры Боспорское государство достигло наивысшего расцвета и могущества.
Три сына правившего тогда Перисада I после его смерти к согласию прийти не смогли и в 310 году до нашей эры начали междоусобную войну, вовлекая в нее и дружественные племена варваров. И хотя военные действия велись на азиатской стороне пролива, месяцы братоубийственного противостояния для боспорян прошли наверняка очень нервно. Не тогда ли зажиточный мирмекиец счел за лучшее спрятать 30 македонских статеров? Приличное состояние, надо заметить.
Победителем стал младший брат Евмел, а при его сыне Спартоке III Боспорское царство укрепилось и чеканило собственную монету. Боспор стал крупнейшим поставщиком зерна в Грецию, взамен импортируя помимо прочего и предметы роскоши. Но III век до нашей эры так и не стал для боспорских царей временем спокойствия и дальнейшего роста. Одновременно с серьезными изменениями в средиземноморской торговле, сокращением боспорского зернового экспорта, монетным кризисом и борьбой за власть внутри династии на другой стороне полуострова собственное государство образовали скифы и положили глаз на другой греческий город — Херсонес (его руины находятся на территории современного Севастополя). За помощью греки обратились к могущественному правителю Понтийского царства Митридату VI Евпатору. Царь послал войска, потом еще раз послал войска, и скифы от Херсонеса отступили.
Освободив Херсонес от скифов, понтийский полководец Диофант заодно отправился и на Боспор. И правитель Боспорского царства Перисад, как сообщает античный историк Страбон, «не в силах противиться варварам, которые требовали большей прежнего дани, [...] передал свою власть Митридату Евпатору. Со времени Митридата царство перешло под власть римлян». Таким был конец независимости Боспорского государства. Впрочем, это не помешало ему просуществовать до VI века нашей эры, когда в период бурных событий Великого переселения народов царство захирело и сведения о нём исчезают.
Археологи пришли на Боспор не сразу. Сначала извлечением из недр крымской и таманской земли древних артефактов занимались местные жители, «счастливчики», как их называли. Научное изучение крымских древностей ограничивалось составлением планов известных городищ (и попытками сопоставить их с данными из античных источников), сбором подъемного материала (то есть, случайных находок на поверхности земли) да поверхностным знакомством с нумизматикой. Лишь во второй половине XIX века государство озаботилось контролем над раскопками, учредив сначала Комиссию для расследования древностей, а затем на ее основе — Императорскую археологическую комиссию.
На месте древнего Мирмекия во второй половине XIX веке существовал морской карантин, и именно моряки карантинной службы обнаружили первую крупную, и как потом выяснилось, уникальную, античную находку — Мирмекийский саркофаг. Но систематическое археологическое изучение Мирмекия началось лишь в 1934 году Боспорской экспедицией ленинградского Института истории материальной культуры, руководителем которой был Виктор Гайдукевич.
Клады для археолога — побочный продукт деятельности. Задача археолога — ни много ни мало — восстановить историю. Дошедшие до нас античные источники — нарративные и эпиграфические — лишь частично освещают историю боспорских городов. Поэтому ответ на вопрос, как город развивался и изменялся в ходе своего существования, можно получить, лишь раскопав его.
Например, на участке И городища Мирмекия, где нашли клад в 2022 году, археологи ищут перекресток улиц города периода поздней архаики, то есть, первой половины VI века до нашей эры. Но культурный слой — как клубок: чем раньше оставлены человеком следы его жизнедеятельности, тем глубже они находятся по отношению к современной поверхности. Поэтому сейчас археологи изучают римский (рубеж тысячелетий) и эллинистический (IV-III века до нашей эры) слои, именно в последнем и был найден клад.
За 200 лет изучения древнего города на его городище было найдено пять кладов, из которых один был передан в музей строительными рабочими еще до начала планомерных раскопок, два открыли уже археологи — на участке И и на участке М. Еще два клада обнаружено в начале XXI века археологической экспедицией Государственного Эрмитажа под руководством Александра Бутягина.
Первый из них был обнаружен на участке С в 2002 году. Из трещины скалы, на которой располагался акрополь Мирмекия, археологи извлекли единым монолитом, как позже выяснили реставраторы, 723 бронзовых монеты Пантикапея. Форму монолита в виде большого ореха, скорее всего, можно объяснить тем, что клад был спрятан в кожаный или полотняный мешочек. Время сокрытия клада отнесли ко второй четверти III века до нашей эры.
Второй клад открыли год спустя, 20 августа 2003 года, на участке И — в небольшом бронзовом кувшинчике, который был спрятан в яме под углом стен дома, содержалось 99 кизикинов, электровых (то есть, из сплава золота и серебра) статеров города Кизика 53 различных типов. Находку датировали серединой IV века до нашей эры. До сих про этот клад считается самым крупным кладом кизикинов в Северном Причерноморье и вторым по размеру в мире.
Ровно через 19 лет — 20 августа 2022 года — на участке И снова нашли клад. В небольшом на этот раз глиняном кувшинчике оказались 30 золотых статеров: 26 с именем Александра Великого и 4 отчеканенные от имени его брата, македонского царя Филиппа III Арридея. Предположительно, клад спрятали в 320-300 годы до нашей эры внутри городского дома. И снова находка уникальна для региона — таких крупных кладов раннеэллинистических статеров на Боспоре еще не находили. С какими событиями связано его сокрытие, неизвестно. Возможно, дальнейшие раскопки дадут дополнительную информацию, которая поможет археологам в реконструкции событий более чем 2000-летней давности.
При жизни Александра Македонского и после его смерти в его огромной империи существовало более двух десятков официальных монетных дворов. Чекан золотых статеров с изображением Афины был начат после захвата в середине 332 года до нашей эры финикийского города Тира. Сначала их чеканили в городах Восточного Средиземноморья (Тарс, Тир, Сидон), а затем и на монетных дворах самой Македонии, которой тогда управлял сподвижник Филиппа Македонского и самого Александра Антипатр. В течение недолгого времени новые монеты, на которых стояло имя великого царя, завоевали популярность и получили широкое распространение не только в Средиземноморье. Имя Александра также гарантировало качество металла монет, сохранив эту стабильность даже после его смерти.
Помимо имени Александра (а затем Филиппа III) на монетах присутствуют также дополнительные знаки тех монетных дворов, где статеры были отчеканены. Согласно предварительному анализу клада 2022 года из Мирмекия, его монеты были изготовлены в городах Македонии и севера Эгейского моря.
Уже сейчас можно сказать, в чем заключается уникальность мирмекийского клада. По словам археологов, македонские статеры редки как среди случайных находок, так и среди обнаруженных при раскопках монет. Как уже говорилось выше, такого большого количества золотых монет как самого Александра, так и его брата Филиппа III никогда не находили на Боспоре.
Кроме клада, в этом сезоне были и другие находки, среди которых особенно замечательными можно считать фрагменты свинцовых писем. Все они отправились на хранение в Восточно-Крымский историко-культурный заповедник. А одна из находок прошлых сезонов, о которой мы писали в 2018 году, уже заняла свое место в залах археологического музея.
Источники
Страбон. ГЕОГРАФИЯ в 17 книгах. Репринтное воспроизведение текста издания 1964 г. // М.: «Ладомир», 1994. Перевод, статья и комментарии Г. А. Стратановского под общей редакцией проф. С. Л. Утченко.