Книга британского историка Юджина Рогана «Арабы. История. XVI–XXI вв.» (издательство Альпина нон-фикшн), переведенная на русский язык Ириной Евстигнеевой, описывает историю арабских государств Северной Африки, Плодородного полумесяца и Аравийского полуострова начиная с XVI века. Автор показывает, как арабский мир, долгое время находившийся под властью автократических режимов, неожиданно для всех пришел к стремительным переменам в результате волны народных восстаний, известных как «арабская весна». N + 1 предлагает своим читателям ознакомиться с отрывком, рассказывающим о том, как Британская империя планировала послевоенный раздел Османской империи.
<..>
Как только Османская империя вступила в Первую мировую войну на стороне Германии, державы Антанты принялись планировать ее послевоенный раздел. В марте 1915 года Россия первой заявила союзникам по Антанте о своем намерении присоединить к своей империи Стамбул и проливы, связывающие Черное и Средиземное моря. Франция согласилась с притязаниями России и изложила свои планы по установлению контроля над Киликией (юговосточным побережьем Турции, включающим города Александретта и Адана) и Великой Сирией (что примерно соответствует территории современного Ливана, Сирии, Палестины и Иордании), в том числе над святыми местами в Палестине.
Столкнувшись с вполне конкретными территориальными притязаниями союзников, Британия была вынуждена определить собственные стратегические интересы в этом регионе. 8 апреля 1915 года премьер-министр Герберт Асквит создал специальный межминистерский комитет для изучения различных сценариев послевоенного раздела побежденной Османской империи. Задачей комитета, названного по имени его председателя сэра Мориса де Бунсена, было найти баланс между «преимуществами, которые могут быть получены Британской империей вследствие изменения условий в азиатской Турции, и неизбежным расширением имперской ответственности». В конце июня 1915 года комитет де Бунсена представил свои выводы: при разделе Османской империи регион Персидского залива от Кувейта до государств Договорного Омана (современные Объединенные Арабские Эмираты) должен был остаться британской сферой влияния; также Британия стремилась взять под контроль Месопотамию, включая Басру, Багдад и Мосул, и сухопутный коридор, связывающий этот регион со средиземноморским портом Хайфа железнодорожной линией, для обеспечения коммуникаций. Просто поразительно, как близко послевоенное урегулирование соответствовало рекомендациям комитета де Бунсена, особенно принимая во внимание ту сложную паутину обещаний, которыми Великобритания связала себя с союзниками по ходу войны.
Между 1915 и 1917 годами британцы заключили три отдельных соглашения о послевоенном разделе арабских земель Османской империи: они условились с шерифом Мекки о создании независимого арабского королевства, договорились с Францией о разграничении сферы интересов в Сирии и Месопотамии и, наконец, пообещали сионистам приложить все усилия для создания «национального очага еврейского народа» в Палестине. В результате по окончании войны перед британской дипломатией встала серьезная проблема — как исполнить эти противоречивые во многих отношениях обязательства, удовлетворив все заинтересованные стороны.
Первое обещание было самым масштабным. Вскоре после доклада комитета де Бунсена государственный секретарь по военным делам лорд Китченер поручил британским чиновникам в Каире заключить тайный союз с шерифом Мекки, духовным правителем самого священного исламского города. Это было в начале войны, когда британцы всерьез опасались, что призыв османского султана к джихаду может спровоцировать всеобщее восстание мусульман в колониальных владениях и других подконтрольных Британии землях. Британцы надеялись обратить это оружие против самих османов, добившись того, чтобы высшие исламские авторитеты в арабском мире объявили встречный джихад и побудили арабское население империи восстать против османского господства. Помимо прочего, открытие арабскими националистами внутреннего фронта в Османской империи значительно ослабило бы восточного союзника Германии.
Летом 1915 года войска Великобритании и Содружества оказались в отчаянном положении на Галлиполийском полуострове, где они столкнулись с яростным сопротивлением османской армии и несли тяжелейшие потери. В июле 1915 года мекканский шериф Хусейн Ибн Али вступил в переписку с британским верховным комиссаром в Египте сэром Генри Макмагоном. Обмен письмами происходил восемь месяцев, до марта 1916 года; Макмагон пообещал шерифу, что Великобритания поддержит создание независимого арабского королевства во главе с ним и его Хашимитской династией*, если Хашимиты поднимут арабское восстание против Османской империи. Британцы также обязались помогать восстанию деньгами, оружием и зерном.
Больше всего сложностей в переписке между Хусейном и Макмагоном вызвал вопрос о границах будущего арабского государства. Шериф Хусейн был весьма конкретен в своих территориальных требованиях: вся Великая Сирия и прилегающие к ней территории, простирающиеся от египетской границы на Синайском полуострове до Киликии и Таврских гор в Турции, вся Месопотамия до границ с Персией и весь Аравийский полуостров, за исключением британской колонии Аден.
В своем знаменитом письме от 24 октября 1915 года сэр Генри Макмагон согласился с границами, обозначенными шерифом Хусейном, за двумя важными исключениями. Ими стали Киликия и «часть Сирии западнее округов Дамаска, Хомса, Хамы и Алеппо», на которые претендовала Франция, а также провинции Багдад и Басра, где «существующие позиции и интересы Великобритании» требовали «особых административных договоренностей», таких как установление совместной англо-арабской администрации. «С учетом вышеуказанных условий, — заявил сэр Макмагон, — Великобритания готова признать и поддержать независимость арабов во всех регионах в пределах территории, обозначенной шерифом Мекки». Хусейн неохотно, но принял эти условия, предупредив, что «при первой же возможности после окончания этой войны… мы заявим свои права на бейрутские земли и побережье, которые сегодня соглашаемся уступить Франции».
Исходя из этой договоренности с Великобританией, 5 июня 1916 года шериф Хусейн поднял арабское восстание против османского владычества. Оно началось с атаки на османские гарнизоны в провинции Хиджаз. 12 июня силы Хашимитов захватили Мекку, а спустя четыре дня — порт Джидда на Красном море. Крупный османский гарнизон в Медине сумел удержать город под натиском арабских повстанцев благодаря непрекращающемуся снабжению по Хиджазской железной дороге. Чтобы добиться капитуляции Медины и завершить завоевание Хиджаза, нужно было прервать эту жизненно важную линию коммуникации с Дамаском. Проще всего было сделать это на 1300-километровом участке дороги, пролегавшем по безлюдным районам Сирийской пустыни. В этой операции участвовал и знаменитый Лоуренс Аравийский*, который помогал повстанцам взрывать железнодорожное полотно и мосты.
В июле 1917 года арабская армия под командованием эмира Фейсала, сына шерифа Хусейна, выгнала османов из порта Акаба на Красном море (в современной Иордании). Перенеся в Акабу свою штабквартиру, Фейсал двинул свои войска на османские гарнизонные города Маан и Тафиле, продолжая при этом атаки на Хиджазскую железную дорогу. Повстанцы сумели захватить Тафиле, однако в Маане на помощь османским защитникам пришли горожане и некоторые арабские племена, и армии Фейсала так и не удалось взять город.
В соседнем городке Карак горожане и бедуины сформировали добровольческий отряд из 500 человек и отправились «сражаться с Фейсалом и его бандой». 17 июля 1917 года каракские ополченцы атаковали отряд хашимитской армии у небольшой телеграфной станции недалеко от Акабы. В ходе трехчасового сражения они убили девять человек, захватили две лошади и несколько сотен овец и вернулись домой победителями. Этот незначительный инцидент наглядно продемонстрировал тот раскол, который вызвало Арабское восстание среди местного населения. В августе 1917 года британская и французская разведка пришли к выводу, что племена Трансиордании сохранили лояльность османским властям. Шерифу Хусейну не удалось сплотить под своим знаменем всех арабов Османской империи.
Не сумев взять Маан и столкнувшись с враждебностью некоторых бедуинских племен, в августе 1918 года армия Хашимитов направилась на север и захватила расположенный в оазисе город Аль-Азрак. Оттуда повстанческая армия, выросшая до 8000 человек, двинулась навстречу армии генерала Эдмунда Алленби в Палестине. 2 октября 1918 года она вступила в Дамаск, что стало величайшим успехом Арабского восстания. Шериф Хусейн в полной мере выполнил свои обязательства и теперь ожидал, что Британия выполнит свои.
Второе соглашение о послевоенном разделе османских земель было наиболее сложным. Британия знала о территориальных притязаниях Франции и России, хотя на момент переговоров Макмагона с шерифом Хусейном трое союзников еще не достигли официальной договоренности. Между британцами и мекканским шерифом шла активная переписка, когда правительства Британии и Франции направили переговорщиков, чтобы выработать взаимоприемлемое соглашение о послевоенном разделе османских земель. Францию представлял бывший генеральный консул в Бейруте Шарль Франсуа Жорж-Пико, Британию — советник лорда Китченера по Ближнему Востоку сэр Марк Сайкс. В начале 1916 года стороны пришли к соглашению, под которым подписалась и Россия при условии, что Великобритания и Франция признают ее территориальные требования.
Окончательное соглашение, получившее название соглашение Сайкса — Пико, было подписано в октябре 1916 года. Карту Ближнего Востока раскрасили в красный и синий цвета: в красной зоне, охватывавшей провинции Багдад и Басра, британцы получили право «учредить прямое или непрямое управление по своему усмотрению»; в синей зоне, распространявшейся на Киликию и прибрежные районы Сирии, те же прерогативы получали французы. Исключение составила Палестина, окрашенная в коричневый цвет как зона «международного управления», форма которого будет определена позже. Кроме того, Великобритания претендовала на зону неформального контроля, простирающуюся через Северную Аравию от Киркука в центральном Ираке до Газы, а французы претендовали на неофициальный контроль над обширным треугольником от Мосула до Алеппо и Дамаска. В соглашении также подтверждались границы территориальных притязаний России в Восточной Анатолии.
Соглашение Сайкса — Пико создало больше проблем, чем решило. Вскоре британцы пожалели, что уступили Франции Мосул и северную Месопотамию, и у них появилась мысль установить контроль над всей Палестиной. Едва ли стоит говорить и о том, что соглашение Сайкса — Пико по букве и духу не отвечало предыдущим договоренностям между Макмагоном и шерифом Хусейном. Как впоследствии заметил один палестинский историк, «вряд ли можно было бы найти более отвратительный пример лицемерия и двуличности».
Наконец, третье из всех обещаний, данных британским правительством в ходе войны, оказалось самым долговременным. После столетий антисемитизма в Европе и России еврейская диаспора сплотилась вокруг идеи объединения и возрождения еврейского народа на его исторической родине, на территории Палестины. В 1882 году началась первая массовая волна миграции евреев из России, бежавших от гонений. Небольшая их часть — около 20 000–30 000 человек — решила обосноваться в Палестине. В период с 1882 по 1903 год большинство переселенцев оседало в городах, но примерно 3000 человек при поддержке богатых европейских евреев-филантропов, таких как Мозес Монтефиоре и барон Эдмон де Ротшильд, создали сельскохозяйственные колонии на прибрежной равнине и в северных нагорьях у горы Кармель.
Это движение набрало обороты в 1896 году с публикацией знаменитого труда венского журналиста Теодора Герцля «Еврейское государство», в котором была сформулирована новая еврейская националистическая и политическая идеология, получившая название «сионизм». Летом 1897 года Герцль организовал первый сионистский конгресс, на котором была создана Всемирная сионистская организация, провозгласившая евреев отдельной нацией и поставившая своей целью добиться для нее «общественно признанного и юридически гарантированного дома» в Палестине.
Понятно, что Всемирной сионистской организации требовалось заручиться международной поддержкой своего амбициозного проекта. С началом Первой мировой войны организация переместила свою штаб-квартиру из Берлина в Лондон. Ее президентом был ученый-химик Хаим Вейцман. Благодаря совершенному им открытию Британия смогла значительно увеличить производство артиллерийских снарядов, и это распахнуло ученому двери в кабинеты главных политиков страны. Вейцман использовал свои связи в британском правительстве, чтобы обеспечить официальную поддержку сионистского движения. И после двух лет активного лоббирования добился от премьер-министра Дэвида Ллойд Джорджа и министра иностранных дел Артура Бальфура заветной гарантии. В знаменитом официальном письме к Уолтеру Ротшильду от 2 ноября 1917 года Бальфур дал от имени Великобритании следующее обещание:
Правительство Его Величества с одобрением рассматривает вопрос о создании в Палестине национ ального очага для еврейского народа и приложит все усилия для содействия достижению этой цели; при этом ясно подразумевается, что не должно производиться никаких действий, которые могли бы нарушить гражданские и религиозные права существующих нееврейских общин в Палестине или же права и политический статус, которыми пользуются евреи в любой другой стране.
Столь решительное заявление ни в коей мере не было «простым актом милосердия», а отвечало глубинным интересам Великобритании. Как сказал Бальфур военному кабинету, гарантируя содействие сионистским устремлениям в Палестине, «мы сможем проводить исключительно полезную пропаганду в России и Америке… где подавляющее большинство евреев… поддерживают сионизм». Более того, сионисты ответили любезностью на любезность и после Декларации Бальфура начали активно лоббировать помещение Палестины под контроль Британии, а не под международный контроль, как изначально предполагало соглашение Сайкса — Пико. В отличие от последнего соглашения, тайно заключенного между союзниками по Антанте, Декларация Бальфура была публичным документом, открыто обсуждавшимся во всех странах.
Момент истины настал в декабре 1917 года, когда после Октябрьского переворота в России большевики начали публиковать секретные документы Министерства иностранных дел, чтобы дискредитировать тайную дипломатию царского правительства. Среди этих документов была и переписка, составлявшая так называемое соглашение Сайкса — Пико — Сазонова. Сенсационная новость о тайном сговоре быстро распространилась по всей Европе. А когда она достигла Стамбула, турки увидели в ней возможность вбить клин между Хашимитами и британцами.
Отступая под натиском британской армии в Палестине, османы предприняли попытку заключить с Хашимитами мир, открыв им глаза на вероломство британцев. 4 декабря 1917 года командующий османской армией Джемаль-паша выступил в Бейруте с разоблачительной публичной речью:
Если бы обещанная британцами шерифу Хусейну свобода не была миражом и если бы существовала хотя бы отдаленная перспектива того, что его мечты о независимости станут реальностью, я бы, вероятно, еще мог увидеть крупицу разумности в восстании в Хиджазе. Однако теперь мы знаем истинные намерения британцев — не понадобилось много времени, чтобы они вышли на свет. Только представьте, на какое унижение обрек себя шериф Хусейн, променяв свой высочайший титул, дарованный ему халифом исламского мира [т. е. османским султаном], на звание британского раба.
Джемаль-паша предложил Хашимитам щедрые условия в надежде на то, что они разорвут свой союз с Британией и перейдут на османскую сторону. Шериф Хусейн и его сыновья встали перед трудным выбором, однако, поразмыслив, решили сохранить союз с британцами, который, как они считали, позволит им добиться независимости от османов. Тем не менее их доверие к британцам серьезно пошатнулось — и небезосновательно. В конце концов, как можно доверять правительству, которое заключило три противоречащих друг другу соглашения, пообещав Великую Сирию и Месопотамию, по крайней мере, двум сторонам, а Палестину — не менее чем трем?
Чтобы убедить арабских союзников в своих благих намерениях, в ноябре 1918 года, после того как османские войска окончательно ушли с арабских земель, британцы и французы выпустили совместную публичную декларацию, в которой заявили, что цель ведения Британией и Францией войны на Ближнем Востоке «состоит в полном и окончательном освобождении [арабских] народов, находившихся столь долгое время под турецким игом, и в учреждении национальных правительств и администраций, получающих свои полномочия на основании принципа свободного пользования инициативой и выбора туземного населения». Британцы и французы всячески старались убедить арабов в бескорыстности своих действий. Эти образцы дипломатического пустословия позволили на какое-то время развеять опасения арабской общественности, но никак не повлияли на британо- французские имперские интересы на Ближнем Востоке.
Когда на горизонте замаячило окончание Первой мировой войны, перед державами Антанты встала невероятно трудная задача — как восстановить порядок, а точнее говоря, свое видение порядка в послевоенном мире. На фоне длинной череды неотложных вопросов, требовавших срочного урегулирования, нетерпеливым лидерам арабского мира было предложено подождать. Миротворцы пообещали разрешить все проблемы и конфликты интересов, проистекавшие из британских договоренностей военного времени, в установленном порядке.
Подробнее читайте:
Роган, Ю. Арабы. История. XVI–XXI вв./ Юджин Роган ; Пер. с англ. [Ирины Евстигнеевой] — М.: Альпина нон-фикшн, 2019. — 769 с.: ил.