Муха-журчалка на первый взгляд неотличима от осы. Тонкая талия, заостренное брюшко, желто-черная голова, желто-черные полоски. Ни одна птица не будет присматриваться, чтобы подсчитать количество крыльев — на всякий случай она просто не будет есть потенциально опасное насекомое. Для мухи такая ситуация очень выгодна: тратить ресурсы на производство яда не нужно, а почет и уважение — вот они. Это называется «мимикрия».
Такой же принцип использует компания Материа Медика, чьи препараты на первый взгляд неотличимы от настоящих лекарств. В инструкции, например, к анаферону написано, что содержание действующего вещества (антител к интерферону; почему они вообще должны работать - отдельный вопрос) составляет 0,003 грамма. Сноска маленькими буквами дополняет: «вводятся в виде водно-спиртовой смеси активной формы действующего вещества». Сноска к сноске, в самом низу страницы, уточняет: «активная форма действующего вещества — активная форма с содержанием не более 10-15 нг/г действующего вещества». Если смотреть не на скан инструкции, а на текст с сайта производителя, то там — скорее всего, неслучайно — поехала верстка, так что надпись менее впечатляющая, зато трогательно неточная: «10-15 нг/г». То ли десять, то ли пятнадцать, какая вам разница.
Занимательная арифметика: в одном грамме активной формы действующего вещества содержится 10-15 нанограммов (другими словами, 10-24 граммов) самого действующего вещества. В таблетку еще и берут всего лишь 0,003 г этой адской смеси, то есть в среднем на одну таблетку препарата приходится 3×10-27 граммов действующего вещества (поправьте меня, если я что-то упустила в своих вычислениях). Важно, что это число на три порядка меньше, чем масса одного-единственного атома водорода (1,7×10-24 г) - а добавляют-то они как бы не водород, а вполне себе тяжелые антитела. В одной таблетке из скольких таблеток может присутствовать одна молекула действующего вещества? Уж явно далеко не в каждой упаковке.
Очевидно, что таких концентраций — де-факто полного отсутствия действующего вещества — в нормальных лекарствах не бывает, оно бывает только в гомеопатических препаратах, способы приготовления которых были придуманы задолго до открытия числа Авогадро, то есть понимания того, что ни одно вещество нельзя разводить бесконечно — молекулы закончатся. И в самом деле, раньше препараты компании Материа Медика честно назывались гомеопатическими (см. старое фото упаковки). Но эволюция не стоит на месте. Уже в 2009 году компании удалось добиться того, чтобы Фармакологический комитет Минздрава разрешил убрать компрометирующую надпись (без каких-либо изменений в составе), чем Материа Медика радостно и похвасталась в своей рекламной статье на Медпортале.
Разрешение убрать слово «гомеопатический» было связано с тем, что мимикрией под настоящие лекарства Материа Медика занимается серьезно, вкладывая в это огромные деньги и привлекая лучшие умы. У нее все довольно неплохо с публикациями в русскоязычных научных журналах (что не удивляет в контексте знаменитой истории с Корчевателем), но год назад сотрудники компании превзошли сами себя, опубликовав статью аж в PLoS ONE, журнале с импакт-фактором 3,5. Вообще 3,5 — это считается маловато для журнала, который пишет о биологии, но вот для статьи о сверхвысоких разведениях попасть в такой авторитетный журнал — это очень серьезное достижение, которое каждый организатор публикации должен вписать себе в резюме золотыми буквами.
Статья, конечно, не о том, что непосредственно сами их лекарства работают — но о том, что сильно разбавленные антитела вроде как могут конкурировать с нормальными антителами, связываясь с интерфероном. Скандалы-интриги-расследования!
В статье честно написано, что исследование оплачено компанией Материа Медика и выполнено ее сотрудниками. В статье не указана конкретная концентрация антител, которые они использовали. Это то, что видно мне, не молекулярщику, с первого взгляда. Больше мне с первого взгляда ничего не видно. То есть там нет явной, очевидной, откровенной, бросающейся в глаза лажи (в которой не ощущалось недостатка, допустим, при чтении публикации Сералини о вреде ГМО) — это какой-то совершенно новый уровень качества, заслуживающий глубокого восхищения.
Но главу о гомеопатии-то мне писать надо. Не упомянуть это исследование в книжке, допустим, можно, а вот не понять — нельзя. Так что я пошла приставать к более умным друзьям — в том числе к известному борцу с лженаукой Алексею Водовозову, который в свою очередь, привлек иммунолога Татьяну Тихомирову, и только тогда, конечно, выяснилось, что без лажи все-таки не обошлось — просто для того, чтобы ее заметить, текст надо читать внимательно и профессионально, а текст написан таким чудовищным языком, что неудивительно, что бедные рецензенты не нашли в себе сил это сделать. Теперь, к счастью, у нас есть подробный разбор того, чем хороша эта статья и как она могла попасть в журнал — со ссылкой на pdf с издевательскими комментариями. И в этом разборе, помимо всех прекрасных частностей, мне больше всего нравится вывод:
«В будущем нас ожидает много интересного, раз качество псевдонаучных материалов стало так стремительно расти. Разбираться в них будет всё сложнее, так что учите матчасть, граждане, иначе зохавают нас подкованные альтернативщики по самые помидоры».
Но мне все-таки кажется, что не зохавают.
Для этого у них слишком мало молекул действующего вещества.