Зима близко

Музыка холода: от Генри Пёрселла до Linkin Park

Граница между массовой и элитарной культурой не столь четкая, как принято думать. Является ли, например, образчиком элитарной культуры 40-я симфония Моцарта, чья тема была в свое время одним из популярнейших рингтонов? Скорее нет, чем да. И наоборот: трудно навесить, скажем, на сериал «Игра престолов» ярлык культуры массовой. Но существуют произведения, созданные настолько традиционно, что это, как ни странно, исключает их из традиции. Недавняя диснеевская полнометражка «Холодное сердце» — сверхстандартный мюзикл, построенный таким образом, что стандарт здесь заменяет смысл. При этом тема зимы, затронутая мультфильмом, разработана в музыке со всей возможной оригинальностью и разнообразием, поэтому стоит рассмотреть ее в контексте музыкальной истории.

Начнем, пожалуй, с барокко: именно тогда окончательно оформился интерес музыкантов к изобразительным возможностям их искусства. Впрочем, стоит отметить, что на тот момент изобразительности куда больше было в жанровых и характеристических пьесах (таких, как «Курица» Рамо), а там, где затрагивался важный для эпохи пейзажный мотив, композиторы скорее старались ухватить мимолетное переживание, связанное с пейзажем, чем запечатлеть его с помощью музыкальной колористики.

Элегическая ария Зимы из оперы Генри Перселла «Королева Фей» построена на нисходящих хроматизмах: такого рода движение, по мнению Б.Л. Яворского, в музыке барокко описывает тихую и глубокую печаль, полную достоинства. Ритмическая структура арии основана на сарабанде (медленном траурном танце). Однако, непохоже, что Перселл подразумевает здесь нечто трагическое: вероятно, музыка передает только лишь сосредоточенное и последовательное размышление; с другой стороны, если связать напрямую музыкальное и поэтическое содержание арии, можно предположить, что композитор описывает холодное оцепенение и недвижность зимней природы. 

Нельзя не отметить, что Стингу прекрасно удается передать замысел Перселла (настолько прекрасно, что мало кто из аудитории Стинга знает о происхождении этой музыки). Вообще, иногда кажется, что Стинг может заставить жить любую музыку, и неважно, в каком стиле и как давно она была написана.

Венским классикам, пришедшим на смену музыкантам барокко, вообще-то не свойственна уж очень большая тяга к программности. Фантазия меломанов при этом не знает границ, и с творчеством классиков связано огромное количество спекуляций. Поэтически настроенный слушатель обожает найти картинку там, где ее нет и быть не может. Что делать, таков обычный потребитель культуры, ему необходимо нечто материальное, в то время как классиков интересуют высокие абстракции (вера, страдание, борьба, искупление ит.д.). Однако, есть и исключения. Например, Гайдн перед вступлением к IV части («Зима») оратории «Времена года» оставил совершенно ясное примечание: «густой туман в начале зимы».

Я не взялся бы судить, удалась ли Гайдну здесь изобразительная сторона (хотя бы потому, что никогда не видел австрийского зимнего тумана). Плавные легатные мелодии, переклички деревянных духовых, неконтрастная постепенная динамика могут являться как признаками пасторали, так и элегии. В конце концов, может, и не стоит слишком усердно интерпретировать эту музыку: если автор написал в примечании про туман, значит, пьеса про туман, и не столь важно, подразумевал он сам пейзаж или эмоцию, связанную с восприятием.

XIX век объявил сдержанность и скупость выразительных средств классицизма формальностью и филистерством. Романтики поставили своей целью извлечь эмоциональный максимум из звука, дабы музыкальные образы обрели предельную конкретность, ясность и полноту. Делали они это, конечно, опираясь на достижения старых мастеров, поэтому тенденции, определившиеся в XVIII-XIX вв., получили бурное и многогранное развитие.

Разумеется, романтики никак не могли обойти вниманием зимние образы. Франц Шуберт в вокальном цикле «Зимний путь» достигает в элегии почти абсолютной трагической концентрации. При этом часто целый номер цикла основывается на одном выразительном приеме, целиком исчерпывая его возможности. В финальной песне «Шарманщик» таким приемом является подражание шарманке: остинатная квинта в басу и заунывная однообразная мелодия, дублирующая вокальную партию. 

Снова нельзя не отвлечься. Шубертовский Lied предельно сложен для исполнителя как жанр, но в особенности — финал «Зимнего пути». Зима у Шуберта связана с одиночеством, оцепенением и безнадежностью, но никак не с сентиментальной тоской, поэтому исполнитель должен обладать безупречным вкусом, чтоб песня звучала как следует (в случаях излишне чувственного исполнения один из профессоров моей alma mater говаривал: «что ты мне тут кошек по забору развесил»). Стинг обладает такого качества вкусом, и его исполнение Шуберта — одно из лучших, если не лучшее.

Романтизм — движение драматичное, контрастное, идеологически основанное на амбивалентности (от Фауста с его «ах, две души живут во мне» до человековолка Гарри Галлера). Неудивительно, что ему свойственны крайности, и если Шуберт — крайний элегический лирик, то Лист — вычурный в своей живописности буквалист: зимой по большей части темно, значит, в ее изображении следует использовать сумрачный си-минор; буря воет, и это превосходно могут передать тремоло; ветер свищет, вихри снежные крутя, и использование резких гаммообразных пассажей становится необходимым. К сожалению, подобное колористическое пиршество делает образность музыки несколько прямолинейной, но ведь задачи у разных композиторов разные, а абсолютную ценность того или иного музыкального образа установить невозможно. 

Роберт Шуман в повседневной жизни чурался каких-либо тусовок по интересам; для него были в равной степени далеки и веймарцы во главе с Листом, и лейпцигская школа, сформировавшаяся вокруг фигуры Мендельсона. В творчестве он тоже своего рода центрист: в пьесе «Зима» из цикла «Album für die Jugend» есть место и сдержанному лиризму, и тонкой изобразительности. Избегая крайностей, композитор получает возможность использовать такие изысканные приемы, как скрытая полифония и штриховое разнообразие. Также Шуман, кажется, один из первых композиторов, постаравшихся придать образу зимы светлые (если не теплые) мажорные тона. 

Для русского романтика Чайковского, творческий метод которого во многом близок шумановскому, в зимней теме нет почти ничего зловещего. Тяготы зимы его не пугают во многом потому, что смотрит он на мир как бы через окно, оставаясь в хорошо натопленной комнате. Цикл «Времена года» начинается с сентименталистской идиллии «Январь. У камелька», завершается вальсом «Декабрь. Святки», изображающим, конечно, святочный бал, а февраль здесь представлен жанровой сценкой à la russe, рисующей масленичные гуляния. Наиболее естественной для стилистики Чайковского выглядит при этом пьеса «Декабрь»; Петр Ильич, как представитель русского дворянства, лучше всего чувствует себя в салоне. 

Последний на данный момент стиль в академизме, затрагивающий живописные образы вообще, и зимние в частности — это модерн, трактовавший их не слишком отлично от романтизма, но все же привнесший и нечто новое. Сказочный гротеск, слышащийся в номере «Фея Зимы» из балета Сергея Прокофьева «Золушка», обусловлен использованием политональности: ладовая неопределенность подчеркивает неопределенность настроения и образных контуров. 

Изобразительность модерна достигает абсолютной вершины в творчестве Дебюсси. Прелюдия «Шаги на снегу» построена на повторяющихся интонациях большой и малой секунды, обволакиваемых легкими педальными отзвуками, будто скрипом снега. Гармоническим фоном «шагам» служат полиаккорды, чье причудливое звучание напоминает зимнее марево. Также в них чувствуется явный намек на джазовую гармонию, которую Дебюсси с удовольствием использовал в своей музыке.

***

Академические композиторы середины ХХ века, за редким исключением, уже мало интересовались такими простыми вещами, как погода и времена года. От «серьезной» музыки требовалась реакция на вызовы века: мировую войну (Симфония № 7 «Блокадная» Шостаковича) или бомбардировку Хиросимы и Нагасаки («Плач по жертвам Хиросимы» Пендерецкого). Но потребность слушателя в зимних образах никуда не делась, поэтому за них взялись «несерьезные», то есть эстрадные, музыканты.

Рокеры принялись за работу, вооружившись опытом прошлого, новейшими музыкальными инструментами и средствами звукозаписи. Там, где Гайдну приходилось изощряться в поиске тонких выразительных средств, Честеру Беннингтону достаточно звездануть реверба и вжать в пол правую педаль электронного фортепиано. В элегической композиции «My December» изображается, похоже, все тот же гайдновский «густой туман» (только на этот раз в Нью-Йорке, а не в Вене). Впрочем, надо отдать должное музыкантам группы Linkin Park: они определенно обладают приличным эстетическим чутьем; со вкусом делать что-то вообще сложно, даже просто звездануть реверба.

Разумеется, в разговоре о живописных образах нельзя обойти вниманием российскую группу ДДТ. Хитов, описывающих различные времена года, у этого коллектива, пожалуй, больше, чем у всех остальных. В песнях, посвященных зиме, сказывается национальный характер: русский музыкант, хоть Петя, хоть Сережа, хоть Юра, не боится никакого зимнего пути. Шевчук, не обинуясь, заимствует пару затейливых сэмплов у Резнора, в резноровском же стиле использует мажоро-минорную полиладовость, аранжирует этим всем алкогольно-романтическую мелодию, и voilà: на выходе получается весьма интересная и своеобразная композиция, которая при этом не создает впечатления джеромовского ирландского рагу. Чтоб не испортить синкретизмом музыкальный текст, необходимо обладать талантом, и Юрий Юлианович — талант мощный и безусловный. 

***

В заключение, наверное, все-таки следует упомянуть еще одно произведение, наверное, самое известное из зимних. Под эту пьесу ученики младшей школы рисуют снег и морозные узоры; она с удивительной регулярностью звучит на любой радиостанции; наконец, ее обожает исполнять множество музыкантов — от искрометной Ванессы Мэй до странноватого виртуоза-тубиста, чья запись попалась мне недавно на Facebook. Из-за такой широкой известности концерта Вивальди «Зима» про него слишком сложно, да и не нужно говорить: каждый слушатель и так уже составил про него личное суждение и выбрал любимого исполнителя. Для меня таковым стал камерный оркестр «Провинция» Игоря Лермана, один из лучших (или, во всяком случае, наиболее самобытных) оркестровых коллективов в России.


Илья Тржецяк

Нашли опечатку? Выделите фрагмент и нажмите Ctrl+Enter.
Научный журнал отозвал сразу 434 научные статьи